Борис Петрович Екимов , Леонид Генрихович Зорин , Евгений Михайлович Чигрин , Марина Яковлевна Бородицкая , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Антон Александрович Уткин , Дмитрий Владимирович Бавильский , Игорь Александрович Малышев , Андрей Витальевич Василевский , Александр Павлович Тимофеевский , Леонид Гершевич Фишман , Алиса Аркадьевна Ганиева , Александр Владимирович Чанцев , Вероника Николаевна Боде , Алексей Геннадьевич Машевский , Павел Михайлович Крючков , Наталья Андреевна Сиривля , Юлия Вячеславовна Ушакова , Марина Абашева , Александр Николаевич Климов-Южин , Виктор Сергеевич Мартьянов , Сергей Иванович Блинников , Екатерина Викторовна Сальникова - Новый мир, 2008 № 11

Как у людей

Климов Александр Николаевич родился в городе Южа в 1959 году. Автор четырех поэтических сборников. Живет в Москве.

*       *

  *

Весной на остановке лето

Я ждал в преддверии зимы

И возжелал тепла и света

За драхму холода и тьмы.

Окоченел, вспотел от зноя,

Курил, автобус всё не шёл,

После вчерашнего запоя

Он, видимо, не отошёл.

Плечом к плечу толпились люди,

Шёл изо ртов холодный пар,

Из топиков вздымались груди,

Я ждал, и в тесноте взирал

На эти лица неземные

Мне опостылевших землян,

И на народ взглянул впервые

Не как на инопланетян.

Я думал, это ли не чудо:

Чело, и уши, и носы…

Отколе это всё, откуда

Глаза, и веки, и усы?

А ведь могли бы быть мерзее

Миазмов, на присосках быть

И, что ещё всего вернее,

Могли бы и совсем не быть.

И у Шекспира нет ответа,

Как и вопроса, что гадать,

Могло быть то, могло быть это,

Жить — жизни не осознавать.

Я ущипнул себя за ногу,

И мир предстал ещё чудней:

Рот, уши, брови, слава Богу,

Пять пальцев, всё как у людей.

Но с удивленьем иностранки,

Плененной каждой новизной,

Глядел на них я спозаранку

И провожал ночной Москвой.

*       *

  *

В этом селенье не светят огни;

Внуки разъехались, кончилось лето,

Видимо, тут и закончатся дни

Тихие вашего друга-поэта.

Ульи раздам, а гусей изведу,

Не обберу покрасневшего перца,

Буду от осени в полубреду

Под облетающей яблоней греться,

До холодов экономить дрова,

Печь растоплю, на полати прилягу,

В долгую ночь, забывая слова,

Слушать трубы подвывающей тягу.

Кончится хлеб, так пойду в магазин

С рваной сумою, бедней канарейки,

В ценники жестокосердных витрин

Щуриться слепо, считая копейки.

Станут смотреть на меня свысока:

Вот он — певец дурковатый Чернавы,

В спину мне тыкать, крутить у виска,

Вместо законной прижизненной славы.

Что мне до них, старость может терпеть,

Пусть же смеются они надо мною, —

Всё же хотел бы я здесь умереть,

Этой последней укрыться землёю.

Этой ли, с теми ли? Долго не сплю,

Если усну, просыпаюсь средь ночи…

Всё я предвижу, копейка к рублю,

Сбудется всё, что себе напророчил.

*       *

  *

Не надо педали крутить…

По весям, под гору, с уклона,

Как весело было рулить

С разгона от дома до Дона.

Сквозь ниву, всю жёлтую сплошь,

Сквозь ельник, сквозь запах покоса,

Педали едва провернёшь —

И катятся сами колёса.

Бликует бесшумная ось,

С обочины гнётся пшеница,

В цепи измельчается ость,

Поёт моложавая спица.

Вчера это было, вдвоём

По жиже, по куче позёма

Мы с другом берём на подъём

Обратно от Дона до дома.

Застыл под углом окоём,

Грязь к жирному ободу льстится,

Как плугом я правлю рулём —

Сам лошадь и сам же возница.

Размыты дороги, скирды

Кругом — одесную, ошуюю:

Незримые вижу труды

Сквозь зримую лёгкость земную.

Стрекоза

Расскажу вам случай странный,

Как на палец безымянный

Приземлилась стрекоза.

Ой, недобрые фасетки,

Не к ночи сказать вам, детки,

Я взглянул в её глаза.

Хуже только у гадюки,

Не глаза, а просто злюки,

Туп и так же вздёрнут нос;

Голый горб, в горбу шарниры,

Разве что достойны лиры

Тощий хвост и плотный торс.

Близко зрел её впервые:

Лапки, счётом шесть, кривые

Палец обхватили мой.

Я не очень был растроган,

Крылья жёсткие потрогал

И напрягся головой.

Что во мне ей: это холод,

Это осень, это голод,

Это поиски угла.

“Лето красное пропела,

Оглянуться не успела”,

Продырявилась ветла.

Телом ли ослабевает,

Мошка ль больше не летает,

Нет, летает, не вопрос.

Вот одна гудит над ухом,

Я поймал её по слуху,

Стрекозе, как дар, поднёс.

Но не хочет стрекозица,

Видно, с рук моих кормиться,

Дичь, отвергнув, не берёт.

Жвалы крепкие сомкнула,

Снявшись с пальца, упорхнула

И облёт, как вертолёт,

Сделала над водоёмом,

К ветру встречному с наклоном,

Обернулась сей минут.

Я уже почти забылся

И от дум освободился,

Нет, пожалте, тут как тут.

Так она раз пять взлетала,