Алексей Николаевич Варламов , Сергей Сергеевич Бычков , Олег Александрович Дриманович , Владимир Сергеевич Березин , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Борис Григорьевич Херсонский , Андрей Витальевич Василевский , Владимир Алексеевич Губайловский , Юрий Михайлович Каграманов , Владимир Иванович Салимон , Елена Борисовна Наймарк , Павел Михайлович Крючков , Наталья Андреевна Сиривля , Михаил Юрьевич Эдельштейн , Александр Николаевич Климов-Южин , Инна Александровна Кабыш , Кирилл Гликман , Лев Юрьевич Пиляр , Илья Александрович Оганджанов , Юрий Угольников , Елена Горшкова - Новый мир, 2010 № 11

другие же, наоборот, считают, что знаменитая книга о речном путешествии выглядит живой. Мне кажется, наоборот — живой она стала из-за иронии и сюжета, а вставки тут сами по себе.

“Так-то, сударь”, — произносит собеседник со вздохом. Вот он, звон путеводной ноты — между двух огней, между раздражением и восторгом.

Звенел на тонкой ноте мотор, и машина уверенно шла на юг.

 

Мы остановились в Молоди. Надо сказать, что места, где умерло много людей, — всегда мистические. То есть я считаю, что где и одного человека зарезали — всё ж место странное, неловкое для жизни

и будоражащее, но уж где сто тысяч положили — и вовсе обывателю тревожно.

А тут, у Лопасни и на Рожайке, перебили не то сто, не то полста тысяч крымских татар, шедших на Москву. В числах источники начинают путаться — на радость любителям нулей.

Надо сказать, что это классическое сражение русской армии.

Во-первых, оно выиграно русскими по законам воинского искусства, не абы как, а по уму.

Во-вторых, оно надолго определило географию соседних стран.

В-третьих, не прошло и года с битвы при Молодях, как Михаила Ивановича Воротынского, который, собственно, там и победил, взяли в оковы, пытали (причём, по легенде, сам Иван Грозный подсыпал ему угли к бокам и лично рвал бороду князя) и сослали в Кирилло-Белозерский монастырь. По дороге князь умер. Об этом нам сообщает Курбский, а судить по нему о таких историях — всё равно что об истории Отечественной войны по Эренбургу.

Неясно, в общем, что стало с несчастным Воротынским — но уж ничего хорошего, это точно. И наконец, в-четвёртых и в-крайних, битва эта забыта. Нет, видел я как-то в Молодях каких-то ряженых казаков и камуфлированный вермахт с русскими рожами, однако спроси кого на московской улице об этой истории — плюнут тебе в бесстыжие глаза. Потому как утопление рыцарей в Чудском озере и Бородино известны нам по рекламе каких-то сухариков, а вот разгром Девлет-Гирея в рекламе не освещён.

Краевед с Директором Музея ушли к церкви, Архитектор уткнулся в карту, а оторвавшись от неё, сурово посмотрел на меня.

— А вот скажи, — начал он, — есть ли какая-нибудь геофизическая аномалия, ведущая от Москвы строго на юг?

Я нервно сглотнул, начал мычать и трясти головой. Ничего мне на ум не приходило — поняв это, Архитектор мгновенно утратил ко мне интерес.

Тогда я сел на камушек и, набив трубку, принялся курить, озираясь вокруг. Всё-таки место было непростое, и я вспоминал хоббитов, что шли через поля минувших битв, на которых не то росли особые цветы, не то и вовсе видели странное свечение. Парк с прудами-то и впрямь были хороши, но уже наступали на них дачники. А отечественные дачники куда страшнее крымских татар, и отбиться от них попросту невозможно.

Я залез в машину, приложился к фляжке и заснул в своём углу. Оттого я совершенно не понял как, но каким-то образом вся наша компания оказалась в Богучарове. И вот мы уже стояли около странной колокольни.

— Клинкер, — сурово сказал Директор Музея. — Это клинкер.

Какой, к чёрту, клинкер, о чём это они? Спросонья я ничего не понимал. Оказалось, что они говорят о колокольне.

Я окончательно вернулся в реальность и вспомнил, что клинкер — это огнеупорный кирпич. Проверить я это не мог, а мог лишь поверить. Клинкер так клинкер. Меня больше интересовал Хомяков.

Именно с подачи Хомяковых итальянская кампанилла стояла посреди русской земли.

Было понятно, что смотреть её надо было именно в этот день — не в жаркую погоду, сближающую её с Италией, а именно что промозглой русской осенью или зимой. Чувства примерно такие же, как если бы вы обнаружили на задворках разрушенной “Россельхозтехники”, у бетонного раскрошенного забора, в окружении ржавых тракторов и комбайнов, настоящую египетскую пирамиду. Небольшую, но крепко сложенную. С коротким русским словом, написанным кем-то у основания.

Директор Музея заявил, что этот тип кампаниллы распространен в славянских (по представлениям славянофилов) землях Адриатики. Заказчик поэтому и настоял на воспроизведении средиземноморского острия в своём имении — вслед своему отцу Хомяков-младший, строивший здесь, как бы напоминал о книгах отца. То есть намекал на то, что Венеция была основана венедами-славянами.

Звучало тут имя Суровецкого, который утверждал, что адриатические венеды позднеантичных источников и одноименные славянские племена бассейна Вислы — одно и то же. В умах это вызвало --">