Владимир Дмитриевич Байков - Персонажи питерской коммуналки

Роза Якльна

Каждый раз, когда я подходил к нашей квартире и видел эти девять привинченных к входной двери кнопок звонков, все хотел спросить у родителей, почему комнат в нашей коммуналке всего семь, а звонков — девять. Зачем нужны эти два лишних звонка? Ну, с одним из них я вроде вскоре разобрался. Это был общий звонок, точнее, звонок общего пользования. Он, в отличие от других, проведенных в комнаты, был подвешен прямо в прихожей. Звонили в него либо дворник, либо участковый. А иногда и пожарный инспектор. Правда, входил он по этому звонку, а выходя из квартиры часика через полтора, уже вряд ли смог бы самостоятельно попасть не только в кнопку звонка, но и в саму дверь, хотя был невысоким и щуплым. После его прихода наш квартуполномоченный Иван Григорьевич выносил вместе с женой на кухню всю грязную посуду — результаты их совместного застолья с пожарником. “Ну, силен мужик! И куда в него столько влезает? Ведь он же до нас целых три этажа уже проверил, — говорил Иван Григорьевич, выразительно щелкая себя по кадыку, — в смысле пожароопасности. А после нас ему еще на пятый этаж забираться...”

Кроме пожарника этот особый звонок обычно будил всю квартиру в день выборов. Агитаторы, с шести утра торчавшие на избирательных участках вместе со стоявшими навытяжку у урн для голосования юными пионерами, с восьми уже начинали ходить по квартирам, подгоняя сонных жильцов: “Давайте, товарищи, дружненько проголосуем за нерушимый блок коммунистов и беспартийных! Тем более в вашей квартире проживает один депутат. Давайте проявлять сознательность”. Это они имели в виду нашего отца, которого один раз все-таки уговорил парторг института баллотироваться в Смольнинском районе: “Нужен, — говорили ему, — хоть один беспартийный депутат”.

Народ, особенно женщины, вяло и привычно огрызался на эти агитаторские призывы. Во-первых, в выходной поспать подольше хотелось. А во-вторых, всегда находились какие-то претензии. “А вот не пойдем голосовать всей квартирой, пока нам горячую воду не проведут. Мы женщины, нам горячая вода нужна. Уж сколько мы вам писали”. Агитаторы заученно отвечали: “Это все уже включено в наказы будущему депутату”.

С этим одним звонком я разобрался, а со вторым оказалось все сложнее. На двух нижних кнопках звонков было написано: на одной: “Шпарбер Р.Я.”, а на другой — “Лазарев Ф.Ф.”. Это были муж и жена — Роза Яковлевна, которую все звали Роза Якльна, и ее муж Федор Федорович. Зачем же им, жившим в одной комнате, нужны были целых два отдельных звонка? Я стал замечать, что как только Федор Федорович выходил на лестницу курить, так почти сразу после этого в нашу входную дверь входила элегантно одетая дама и, быстро прошмыгнув в комнату Розы Якльны, плотно прикрывала за собой дверь. Я часто катался по нашему длинному коридору на самокате и все это не раз видел. Все то время, что дама находилась у Розы Якльны, ее муж продолжал курить на лестнице ароматную “Северную Пальмиру”. И только когда посетительница уходила, он возвращался в квартиру.

С годами я узнал, что Роза Якльна шила на дому женские шляпки, причем, видно, была дамой с большим вкусом: заказчицы у нее были будьте-нате. Потом я как-то случайно услышал, что еще в нэповские времена у ее матери была шляпная мастерская. Но об этом говорилось только шепотом. Работала Роза Якльна, конечно, без патента, и если бы ее застукали, то тюрьмы не миновать. Поэтому и уходил ее муж на лестницу, чтобы не быть ни соучастником, ни свидетелем..

Каждый раз, как только я видел, как Роза Якльна включает везде в коридоре свет и, держа в вытянутой руке горячую сковородку и быстро проходя по коридору, брызгает на нее из пульверизатора “Тройным” одеколоном, это означало, что скоро придет очередная важная заказчица. А запах одеколона нужен был для того, чтобы перебить кухонные ароматы, которые распространялись по всему коридору, особенно если кто-то жарил на плите сразу на нескольких сковородках мороженую треску

Людка-музыкантша

Самую дальнюю комнату в нашей квартире занимала семья Левки-трубача. Он дул в трубу в военном оркестре. Детей у них с женой не было, зато была кошка Мурка. Вся квартира знала, что когда Левка возвращался с полковых репетиций или парадов, одетый в военную форму, то бывал абсолютно трезвым. Но если он пробирался в квартиру поздно вечером, одетый по гражданке и поминутно