Борис Щербаков - Багдад: Война, мир и Back in USSR

Борис Щербаков Багдад. Война, мир и Back in USSR

Прелюдия 1 Новая командировка

Летом 2002 года мое американское руководство попросило организовать вечерний прием представительной делегации Конгресса США, участников так называемого IT caucus, по-нашему, комиссии Конгресса по информационным технологиям, заинтересованных в развитии двусторонних американо-российских связей в этой области. Мы пригласили их в популярное у иностранцев «Кафе «Пушкин» (с ударением на втором слоге, заметьте), и прекрасно провели там вечер, обсуждая перспективы развития технологий в России, и вообще ситуацию в экономике, находящейся тогда на явном подъеме.

Конгрессменов было человек 10 плюс несколько представителей Американской Торговой Палаты, чиновников других ведомств. Я бы никогда не запомнил их имен, если бы не недавний случай — во время расследований в Конгрессе российско-грузинского вооруженного конфликта 2008 г., ярко выступил конгрессмен Дейна Рорбахер, причем явно с уклоном обвинительным в сторону Саакашвили, за что я ему мысленно аплодировал. Необычное имя немедленно всплыло в памяти.

— Дейна?! А почему у вас имя такое странное, — спросил я его тогда в «Кафе «Пушкин», — У нас бы это было женское имя…

— А у нас вот мужское, — ответил г-н Рорбахер, и объяснил этимологию, которую я уж, признаться, не помню, что-то национальное, европейских корней.

Через час-два милой беседы о рыночных особенностях России и собственно информационных технологиях в ней, я обмолвился, что знаю арабский, и более того много лет проработал в Ираке. Новость немедленно распространилась по всему столу, тем, кто и не расслышал сразу, тут же ее передали соседи, в общем, через несколько минут тема российского рынка была успешно забыта, и меня буквально обступили люди, наперебой задавая вопросы про Ирак. Напомню, это было еще до начала второй американской кампании, общественность и власти в США еще обсуждали целесообразность ввода войск, просчитывались последствия, и Конгресс не был в стороне.

— А что Саддам, действительно диктатор?

— А есть ли в Ираке оппозиция?

— А как отреагирует Россия на ввод войск (????)

— А что за народ вообще, готов ли к демократии?

Зачастую наивные, но заинтересованные вопросы, не на все из них я мог и ответить, в силу ограниченности знаний, да и по прошествии стольких лет уже, но тот вечерний допрос с пристрастием живо напомнил мне о времени, проведенном в Багдаде. Не знаю, уж убедил ли я тогда конгрессменов не ввязываться в бесперспективную авантюру, не зная ни внутрииракских сложностей, ни истории страны и религии, вообще ничего по сути не зная о государстве Ирак, где правит ненавистный им Саддам Хусейн; одно очевидно: голосование в Конгрессе, если оно и было, никак не повлияло на решение администрации о военной операции уже в 2003 году.

Кому скажешь сейчас, что, дескать, в Багдаде жил 4 года, у людей немедленная реакция: «Вот ужас!!!». Багдад сейчас стал именем нарицательным для хаоса, войны, террора, смерти, и во многом это, увы, так.

Но горячей точкой арабского мира, впрочем, Багдад был всегда, даже во времена правления королей и потом режима Саддама, перемежаемые переворотами, революциями, войнами с соседями, с колониалистами…В Ираке есть нефть, много нефти, и этим все сказано.

…Моя багдадская история начиналась в 1982 году, когда мне было объявлено по большому секрету (я тогда работал во внешнеторговом Объединении «Разноэкспорт», в отделе конъюнктуры и цен), что в соответствии с только что утвержденным Партбюро «Трехлетним планом замены специалистов», в 1985 году мне предстоит «менять» в Багдаде нашего тогдашнего представителя в Ираке Сережу Артамашева.

Там вовсю шла война за обладание нефтеносными южными районами между Ираком и Ираном. В обеих странах режимы были те еще демократические — в Ираке правил мечом и кровью Саддам Хусейн, поставивший под ружье все население и создавший мощную сеть спецслужб, контролировавших общество, а в Иране — «режим мулл», как его называли, догматический, нетерпимый к иноверцам и ереси всякой Аятолла Хомейни. И тот и другой режим стоил друг друга, был исторически еще очень молод (2–3 года от роду) и до невозможности авантюрен, агрессивен, «крут», как бы сказали сейчас. Объективности ради надо признать, что начал военные действия именно Саддам с захвата какого-то плацдарма в дельте Междуречья, на спорной болотной --">