Игорь Александрович Малышев - Рассказы

конечно он не желал смерти, хотя кто его знает, чего хочет наше подсознание, особенно когда человеком полностью овладевает одна идея, которая сосет из него все силы в течение нескольких лет подряд. Просто он решил доказать, что система существует. Что мир можно уложить в одну теорию, хотя бы даже и такой ценой.

Так же и человечество, желая доказать, что его цивилизация существует, что все эти образования, им же самим и придуманные — не фикция, не фантом, не бред, когда-нибудь, сознательное или несознательно, может быть принесет себя целиком или по одному в жертву выдуманным божествам. Только для того, чтобы доказать, что человеческая вселенная так же вечна и нерушима, как та, что была создана до появления человека. Змея, кусающая свой хвост.

Еще совершенно неясной оставалась моя роль в этой смерти. Хотя с другой стороны она абсолютно проста. Я был всего лишь устройством, получившим сигнал и закрутившим кран. Осмысленна ли была воля того, кто сказал мне перекрыть кислород? Знал ли он, что за этим последует? А может это было что-то вроде инициации, меня посвятили в рабы цивилизации? Окропили лоб кровью жертвы, сделали надрез на груди, чтобы шрам напоминал о хозяине…

Страшна тьма, окружающая человека, но еще страшнее тьма человеком создаваемая. Человек гораздо злее и испорченнее того, кто создал этот мир с его мраком, а потому мрак, создаваемый человеком, невыразимо ужаснее. Я не мог в нем больше жить и не видел способа примириться с ним. Человечество зашло куда-то не туда, я просто хочу вернуться к первоосновам.

Всю ночь я не спал, а наутро написал заявление и уволился с работы».

Это все, что он сам захотел сообщить о себе. Как видите, он мало рассказывал о своих путешествиях на темную сторону мира. Скорее всего потому, что описать словами испытанное им очень трудно, а может быть и невозможно. Во всяком случае это единственное объяснение, которое приходит мне на ум. Свой опыт жизни среди людей он описывает достаточно подробно, поскольку тут все более или менее знакомо и понятно.

Многое из рассказанного им осталось непонятным. Что-то не вяжется, что-то противоречит сказанному ранее. Но здесь нужно учесть, что я получал записки от него в течение трех лет и он вполне мог менять за это время взгляды и объяснения. Я пробовал задавать ему вопросы, но почти все из них так и остались без ответа. Обычно он просто не реагировал на них. Отвечал крайне редко. Со временем я и сам перестал спрашивать о «темной» стороне его жизни. Если же у него вдруг возникало желание о чем либо рассказать, он рассказывал без всяких просьб с моей стороны.

Так что же он собирал: тьму или жизнь? Жизнь чистую, освобожденную от наносов цивилизации? Жизнь, где человек не является мыслящим придатком к им же созданным механизмам, где он сам хозяин своей жизни и смерти, где можно общаться с той первоосновой, из которой возникла вселенная?

У меня осталось совсем мало, что рассказать о нем, но это едва ли не самая интересная часть, поскольку я расскажу то, о чем он сам предпочел умолчать. Подглядывать ведь всегда интереснее, чем смотреть на то, что разрешено. Побеги запретного плода живут в каждом из нас.

После института один из моих соучеников устроился работать в милицию того городка, где жил наш герой. Однажды при встрече он рассказал мне интересный случай, над которым, как он говорит, целую неделю смеялась вся милиция города.

Одним поздним зимним вечером, почти ночью, в отделение милиции ворвался некий мужичок, громко и суетливо вопящий, толкая при этом перед собой нашего коллекционера, имевшего свой обычный потерянный вид, находивший на него всегда при общении с людьми.

— Арестуйте этого урода! — верещал мужичок.

Все находившиеся в отделении с интересом посмотрели на странных пришельцев.

— Потише, потише, — успокоил его дежурный. — Поменьше эмоций и давайте обстоятельно так, обо всем расскажите. Присаживайтесь.

Мужичок присел и дальше последовал рассказ, которому никто так и не поверил.

Потерпевший около одиннадцати вечера выгуливал своего ройтвеллера Тарика. Они всегда так поздно гуляли, потому что Тарик был пес серьезный и суровый. Тут мужичок замялся, но все и так поняли, что в свое время кому-то, видимо, хорошо досталось от этого зверя и хозяин сам несколько опасался нрава своего питомца.

— А где, собственно, сам пес? — поинтересовался милиционер.

Хозяин обреченно махнул рукой куда-то в --">