Реймонд Карвер - Когда речь идет о любви

Реймонд Карвер Когда речь идет о любви

Все слушали моего друга, Мэла Макгинниса. Мэл Макгиннис кардиолог, поэтому, наверное, его так слушают.

Мы сидели у него на кухне и пили джин. Кухню на­полнял свет, лившийся из огромного окна над рако­виной. Нас было четверо: я, Мэл, его вторая жена Тереза — мы звали ее Терри — и моя жена Лаура. Тог­да мы все жили в городе Альбукерке, но родился каждый из нас где-то в другом месте.

На столе стояло ведерко со льдом. Джин и тоник передавали по кругу, и каким-то образом речь вдруг зашла о любви. Мэл сказал, что настоящая любовь может быть только духовной. И добавил, что перед тем как поступить в медицинский, он пять лет про­вел в католической семинарии. И что до сих пор считает эти годы самыми важными в своей жизни.

А Терри рассказала, что молодой человек, с кото­рым она жила до Мэла, так ее любил, что как-то чуть не убил.

— Однажды вечером он меня здорово побил. Та­скал меня за ноги по всей гостиной и при этом все время повторял: «Я люблю тебя, люблю, сволочь такую!» Пока он меня так вот таскал, я по всем уг­лам головой прошлась. — Терри посмотрела на си­дящих за столом. — Что же делать с такой вот любо­вью?

Терри была стройной женщиной, с красивым ли­цом, темными глазами и длинными каштановыми волосами, которые струились по ее спине. Она очень любила бирюзовые бусы и длинные серьги.

— Господи, что ты несешь? Никакая это не любовь, ты и сама прекрасно это знаешь! — сказал Мэл. — Не представляю, как можно назвать такие отношения, но уж точно не любовью.

— Говори, что хочешь, я-то ведь знаю, что это бы­ла настоящая любовь. Пусть тебе это кажется стран­ным, но это правда. Все люди очень разные, Мэл. Ну да, иногда его заносило, но он меня любил. Он меня точно любил, Мэл, и не надо мне возражать.

Мэл вздохнул. Он поднял свой стакан и повернул­ся к нам с Лаурой.

— Парень грозился убить меня, — сказал Мэл. До­пил и вновь потянулся за бутылкой с джином. — Тер­ри — чересчур романтична. Она считает верной по­говорку «бьет — значит, любит». Терри, дорогая, это не так. — Мэл, перегнувшись через стол, погладил Терри по щеке и улыбнулся.

— А, теперь он хочет помириться, — сказала Терри.

— Помириться? — удивился Мэл. — А разве мы по­ссорились. Я лишь высказал свое мнение.

— Как у нас вообще об этом разговор зашел, ума не приложу, — сказала Терри, и, схватив свой стакан, сделала большой глоток. — У Мэла всегда одна любовь на уме. Не так ли, дорогой? — улыбнулась она ему в ответ, и я подумал, что тема исчерпана.

— Просто я считаю, что то, как с тобой Эдд об­ращался, едва ли можно назвать любовью. Я толь­ко это и хотел сказать. А вы как думаете, ребята? — обратился к нам Мэл. — Как вы считаете, это лю­бовь?

— Ну, мне тут судить сложно, — ответил я. — Я ведь его и в глаза не видел. Просто несколько раз слы­шал, как вы упоминали его имя в разговоре. Мне-то откуда знать. Тут важны все детали. Но мне кажется, что та любовь, о которой говоришь ты, — это идеаль­ный вариант.

— Да, та любовь, о которой говорю я, — именно та­кая. По крайней мере, при такой любви никто нико­го не пытается прикончить.

— Я ничего про этого Эдда не знаю и про эти их отношения не слышала. И вообще, как можно су­дить о чувствах других, — заметила Лаура.

Я коснулся ее ладони, Лаура слегка улыбнулась. По­том я взял ее за руку. Рука была очень теплая, ногти бе­зупречно покрашены и отполированы. У нее широко­ватое запястье: я обхватил его пальцами, как кольцом.

— Когда я насовсем уходила от него — он выпил крысиного яда, — продолжила Терри, скрестив руки на груди. — Его отвезли в больницу в Санта-Фе. Мы тогда жили там неподалеку, где-то в десяти милях от города. Жизнь ему спасли, но с деснами проблемы начались. Врачи их с челюсти целыми шматками снимали. Короче, у него зубы торчали, как у черепа. Ужас просто, — Терри на мгновение замерла, потом, преодолев себя, подняла стакан.

— До чего только люди не додумаются! — изуми­лась Лаура.

— Теперь он больше никого не побеспокоит, — ска­зал Мэл. — Он умер.

Мэл передал мне блюдце с нарезанным лаймом. Я взял дольку, выжал в стакан и перемешал пальцем кубики льда.

— Под конец он совсем с катушек съехал, — добави­ла Терри. — Выстрелил себе в рот. И опять у него ни­чего не вышло. Бедный Эдд, — она покачала голо­вой.

— Какой там бедный, — отмахнулся Мэл. — Просто опасный тип.

Мэл — мужчина сорока пяти лет, высокий и поджа­рый, у него --">