Попова Надежда Александровна - Блок contra Есенин: что значит быть русским поэтом или Одна ночь Ивана Бездомного

Есть Древняя Русь, архаика, по сути веку к девятнадцатому ушедшая в подсознательное подполье архетипов.

Знала ли что? Или в Бога ты верила?

Что там услышишь из песен твоих?

Чудь начудила, да Меря намерила

Гатей, дорог да столбов верстовых...

Ну, да, Блок. Сами не слышите?

О старый мир! Пока ты не погиб,

Пока томишься мукой сладкой,

Остановись, премудрый, как Эдип,

Пред сфинксом с древнею загадкой!

Неужели вы настолько наивны, что предполагаете, будто решение этой древней загадки, ее суть ― это есенинское

«Гой ты, Русь моя родная,

Хаты ― в ризах образа...

Не видать конца и края -

Только синь сосет глаза»?

Намеки, намеки, интуиции, проблески ― невозможно смотреть без глаз, мудрый Эдип ослепнет с высосанными глазами! Сфинкс в образе (образе?!) синь-упыря! Сударь! Засасывает обычно болото, издали похожее на просторный изумрудно-зеленый луг! Без конца и без края!..

Так, так, так, спокойно... Успокойтесь, вдохните глубоко, я несколько разгорячился, не рассчитал. Вот холодная вода... да-да, нарзан. Сигарету? Пожалуйста; вы какую марку предпочитаете?.. Это и есть «Наша марка»... Что-то напоминает? Ну, не в первый раз встречаемся...

Ладно, давайте медленней и спокойнее.

С некоторого момента своей истории Русь почила... нет, не в Бозе, ну, что ж вы так... В тайне. Да-да:

Дремлю, и за дремотой тайна,

И в тайне почивает Русь.

Она и в снах необычайна,

Ее одежды не коснусь.

О, Небо, о, Ад! Как тонко! Русь ― как совокупная эманация столь трепетно ощущаемой Блоком Великой Женственности, той самой Прекрасной Незнакомки, девы и блудницы с «разбойной красой» одновременно, некой Исиды, покрывало которой не дозволено срывать...

Русь почила в тайне...

Ну, здесь не мне вам рассказывать, как остро поставлено и вами, и вашими коллегами то, что вы называете проблемой национального сознания. Здесь.. хе-хе... сам черт ногу сломит... Это не вы сказали, не гордитесь ничтожной подколкой ― это я сказал! Представьте себе, как может сформироваться национальное сознание в стране, дети которой имеют полное право сказать:

Для вас ― века, для нас ― единый час.

Мы, как послушные холопы,

Держали щит меж двух враждебных рас,

Монголов и Европы!

Для такой нации встает выбор ― либо пестовать самобытную культуру, либо ― выживать и сохранять территорию. А вот теперь и удивляйтесь, почему для одного русскость в том, что

Мы любим всё ― и жар холодных числ,

И дар божественных видений,

Нам внятно всё ― и острый галльский смысл,

И сумрачный германский гений...

А для другого ― припевать в самоодурении:

Сыпь, тальянка, звонко!

Сыпь, тальянка, смело!

Никаких вам постижений смыслов и гениев, все просто: культура заключена в непрерывной констатации факта (можно и под тальянку):

Эх вы, сани! Что за сани!

Звоны мерзлые осин!

У меня отец ― крестьянин,

Ну, а я ― крестьянский сын!

Вы полагаете, что ему нужны смыслы и гении?! Хотите провокационный вопрос?.. Все равно задам; ведь хотите же... Ответьте. Можно не вслух... да зачем мне их читать, все ваши мысли у вас на лице написаны.

Итак. К каким русским вы хотели бы принадлежать? А, можете не отвечать. При вашей нерешительности в суждениях, милейший, вы и после Страшного Суда выбор не сделаете.

А давайте-ка вызовем еще одного свидетеля... Да образно же говоря, сударь! Не бойтесь, мистики не будет, всяких там теней забытых предков... свидетель ― Давид Бурлюк: «С. А. Есенин учится в рязанской школе, которую и оканчивает в 1912 году». Обратите внимание ― школа-то ― старообрядческая... Дальше: «С девяти лет мальчик пишет стихи, и в школе преподаватель Клеменов, по образному выражению С. А. Есенина, „произвел установку души“.

Клеменов первым давал наставления юному поэту идти колеями здравого влечения к бодрым темам: любить деревню, избы, коров; писать об эпосе земли и вечной поэме весеннего труда на полях». Да, да!

Вот мы и имеем некоторое количество некоторых фактов, касающихся той самой --">