Алан Беннетт - Вторая молодость миссис Доналдсон

называла их она, и сами страдают. Они не хотели, чтобы на них поступила жалоба в квартирное агентство, а еще меньше хотели оказаться на улице, и Лора, когда миссис Доналдсон набралась решимости поговорить с ней о квартплате, сама уже была готова завести разговор.

Лора начала первой, взяв миссис Доналдсон за руку.

— Насчет квартплаты… — сказала она.

— Да? — отозвалась миссис Доналдсон.

— Это что здесь такое? — сказал вошедший в кухню Энди. — За руки держитесь?

— Я как раз говорила миссис Д., мы все решим. С квартплатой.

Энди взял ее за другую руку.

— Да, мы что-нибудь придумаем.

Миссис Доналдсон не понимала, что тут можно придумать. Они должны ей деньги. Их надо заплатить.

Но Лора заварила ей чаю, а Энди предложил сменить мешок в пылесосе, и момент был упущен.

На следующее занятие со студентами-медиками миссис Доналдсон досталась язва двенадцатиперстной кишки, диагноз, к которому ей готовиться было незачем, поскольку мистер Доналдсон страдал от язвы практически с молодости. Она знала все симптомы, знала, как что болит, знала, что провоцирует обострение, и решила, что в ее случае это будет стресс на работе — она представилась личной помощницей одного крупного промышленника. С чего это приключилось с мистером Доналдсоном, она понятия не имела, иногда думала, что причина была в ней, но, если это и было так, он никогда на это не намекал даже.

Группа была из первокурсников, при осмотре ей весьма неумело мяли диафрагму и делали это с таким пылом, что, когда нащупали-таки нужную точку, миссис Доналдсон вскрикнула от боли почти без притворства.

Обычно доктор Баллантайн спешил защитить псевдобольных от чересчур рьяных действий студентов хотя бы потому, что традиционно использовал возможность поиздеваться над будущими врачами («Говорите, мистер Хоррокс, ему трудно глотать? Немудрено — вы же ему кулак чуть не в глотку засунули»). Однако на сей раз он был поглощен новым в своем арсенале орудием — видеокамерой, на которую снимал занятие.

Баллантайн никому ее не доверял («Это медицинский инструмент. Нужно знать, откуда и что снимать. Камера для меня — что скальпель для хирурга»). Он, вне зависимости от происходившего, снимал в основном миссис Доналдсон, и она решила, что это скорее игрушка, нежели инструмент, но решила так потому, что ее супруг так же страстно увлекался всяческими технологическими новинками и так же ревниво их охранял. Ей запрещалось прикасаться к газонокосилке, к CD-проигрывателю и даже к электроножу, и только после его смерти она получила возможность пользоваться ими напропалую, и одной из маленьких радостей, скрашивавших ее горе, было то, что она уже не должна была играть роль хрупкой, беспомощной женщины.

Миссис Доналдсон относилась к съемке на видео скептически еще и потому, что считала: камера подчеркивает в симулированных пациентах самые слабые стороны, побуждает их переигрывать и выпендриваться, и здесь Делия с ней была согласна.

— Как можно быть естественной, когда тебе тычут в нос эту штуковину?

К примеру, имелся Терри, у которого в тот день был рак в терминальной стадии. И всякий раз, почувствовав на себе взгляд объектива, он устремлял взор вдаль, словно разглядывал свое трагическое будущее и неотвратимое небытие.

Мисс Бекинсейл, которая обычно не таила своих актерских талантов, в данном случае оставалась равнодушной. Она объяснила миссис Доналдсон, что к камере давно привыкла, поскольку слабоумие в ее исполнении было оценено так высоко, что она даже демонстрировала его «на настоящую камеру» в Глазго, и ее возили на медицинскую конференцию на остров Мэн.

Как оказалось, скепсис миссис Доналдсон по поводу видеокамеры оказался совершенно оправданным. В следующий четверг ей нужно было изображать болезнь Крона, но к тому времени аппарат утратил свою притягательность и уже не казался таким незаменимым орудием в борьбе с болезнями, каким выглядел неделю назад.

Справедливости ради следует отметить, что дело было не в легкомысленности Баллантайна. Он был высокого мнения о своих актерах, которые были по-своему первопроходцами. Но, просматривая отснятый материал, Баллантайн ужаснулся тому, как неубедительно все это выглядит. Затянуто, плоско, размазанно. Те сюжеты, которые казались ему естественными и жизненными, в записи оказались искусственными и постановочными.

Кое-что можно было списать на неопытность симулированных --">