Давид Перецович Маркиш - Тубплиер

его усердия зависит, забреют его на три года в армию или не забреют, и старался вовсю. Через три недели его вызвали в военкомат, вручили «розовый билет» и без лишних слов отпустили на все четыре стороны.

Теперь, стоя в очереди перед окошечком военкомата, Влад Гордин даже не вспоминал ту историю четырехлетней давности: было, прошло. Вот сейчас он получит от военных конверт, а в том конверте – билет на самолет, и завтра улетит на Камчатку. Армия платит за билет, и на том спасибо. И это как бы аванс: будет война – отправят рядового необученного Гордина в какую-нибудь фронтовую газету писать репортажи. Впрочем, Влад был уверен в том, что аванс ему не придется отрабатывать: если американцы долбанут своими атомными бомбами, тут уже будет не до репортажей. Какая там война, честное слово! А Камчатку хотелось посмотреть.

– Гордин, – протягивая военный билет в окошечко, сказал Влад. – Владислав Самойлович. – И, наклонившись, заглянул.

В окошечке сидел пожилой лейтенант, на столе рядом с его локтем лежали пачка «Беломора» и спичечный коробок.

– По какому делу? – нелюбезно спросил лейтенант.

– Я из Союза писателей, – изогнувшись в поясе, пустился в необходимые разъяснения Влад. – Комиссия по военной литературе. Тут у вас билет для меня должен лежать на завтра, я лечу на Камчатку.

– На Камчатку? – переспросил зачем-то лейтенант. – Ждите! – И свое окошечко захлопнул фанерной шторкой.

Ждать пришлось недолго. Из обшитой железным листом двери, ведущей внутрь помещения, выглянул поджарый щуплый майор со свинцовыми глазами и поманил Влада Гордина. Шагнув за порог, Влад очутился в тесной комнате с зарешеченным окном. Стены комнаты были выкрашены в блеклый зеленый цвет, торцом к окну, к решетке, стоял конторский стол под зеленой скатертью в обязательных чернильных пятнах. Крепкий стул был сиротливо отодвинут. Со стены сыто и хитро глядел Хрущев. Майор по-строевому пробухал сапогами по полу, придвинул стул к столу и прямоугольно уселся. В руках у него оказался военный билет Влада, офицер листал книжицу, мусоля страницы.

– Гордон? – целясь во Влада из двух своих свинцовых стволов, вдруг заорал майор.

– Гордин, – твердо поправил Влад. – И вы…

– А что ж ты тогда живой? – не обратив внимания на поправку, продолжал бушевать майор. – А? Отвечай!

– То есть как?.. – удивился Влад, почти не веря ушам.

– А так! – орал майор. – Мы тебя уже, считай, списали! Ты повестки наши получал?

– Не получал, – соврал Влад. Повестки он получал и, не распечатывая, выкидывал их в мусорное ведро: чего сюда ходить, в военкомат, если мир на дворе.

– Мы думали, ты сгнил уже от своего туберкулеза! – Майор с маху шмякнул ладошкой по столу. – Ты у меня под суд пойдешь!

– Какой туберкулез? – злясь, спросил Влад Гордин. – И не орите на меня!

– А это что? – тыча военным билетом, спросил майор. – Ну, что?

– Где? – сердито потребовал уточнения Влад.

– Вот! – Мутный ноготь майора впился в строчку на открытой страничке билета.

– Тут цифры какие-то, – сказал Влад. – Тире.

– Туберкулез это! – снова заорал майор. – А ты что, хочешь, чтоб мы тебе стихами, что ли, про это писали?

– Нет у меня никакого туберкулеза, – примирительно улыбаясь, сказал Влад. – Ошибка это. – Он искал, на что бы сесть, но второго стула не было в комнате.

– Ты дурака давай не валяй, – не принял примирения майор. – Ты медкомиссию проходил?

– Проходил, – кивнул Влад Гордин. – У меня по глазам негодность, там должно быть написано. – И указал на военный билет в руке майора.

Майор полистал, поискал. Не нашел.

– Нету, – сказал майор и поглядел на Влада Гордина ужасно, как будто это он, Влад, только что взял и украл из документа важную государственную запись.

– Я-то тут при чем? – Влад пожал плечами. – Мне завтра на Камчатку лететь, я за билетами пришел.

– Ну, так… – подумав, решил майор. – Ты мне справку принеси.

– Какую справку? – спросил Влад.

– Из районного тубдиспансера, – объяснил майор. – Что ты у них на учете не состоишь. Ты в каком районе проживаешь?

– В Советском, – сказал Влад Гордин.

– Вот оттуда и неси, – подвел черту майор.

Найти туберкулезный диспансер в кривом переулке за Большой Грузинской, за Зоопарком, было непростым делом. Учреждение со страшным названием, пугающим добрых людей, как гадюка в траве, словно бы продуманно запрятали подальше от оживленных улиц, в тупике глухого двора за хулиганской подворотней. Сойдя с трамвая, --">