Аше Гарридо - Бусики

Анализы отрицательные, – хрипло бросила она, и Кларисса просияла.

Вот видишь, – говорила она мне потом, пока я стягивал белые кружевные трусики с ее твердых коричневых бедер, – вот видишь, бусики настоящие… Кристе ставили Вайсмана. Первая серия анализов… Ммм… Подожди… А потом… Ну, Тими, ну подожди…

Над нами свистели, пролетая, поезда, и, может быть, мы сами сейчас честно зарабатывали рак всех видов и сортов, скорчившись в обнимку в техтоннеле среди переплетающихся полей, под ударами волн и частиц, но где еще мы могли быть уверены, что никто не застукает нас, сумасшедших и извращенцев? И я делал это с ней, я делал это с ней, я делал это. Она этого хотела. Я этого хотел. Мы так хотели этого, что готовы были умереть сию минуту, то есть сразу как только, сразу после… Отсроченная на месяцы или даже годы смерть нас не пугала. Тем более, что мы оба знали, что вместе – открыто, не таясь – не сможем быть никогда. Мы брали то единственное, что у нас могло быть и было. Брали, не приберегая ничего на потом. Никакого "потом" у нас не было. Кроме всего прочего, существовала ежеминутная возможность стать случайной жертвой террористов. Именами в длинном списке. Больше всего нас страшило не оказаться вместе в эту самую минуту.

Итак, шариков оставалось пять из семи: красный, желтый, голубой, синий, фиолетовый. А через неделю остался один красный, и на что она извела остальные, я не знаю. Могу только догадываться.

Кларисса уговорила мать снова принять участие в ежемесячной лотерее для больных с синдромом Гойта-Леви и членов их семей. Мать ругалась самыми неприличными словами, какие только можно услышать от молодящейся брюнетки ее возраста. Потому что раньше, в первые пять лет после диагноза, половина доходов уходила на лотерейные карточки. Но Кларисса упросила мать купить еще разик – всего одну! И Ланселот, крошка Лэнни, пятнадцатилетний паралитик, отправился по бесплатному приглашению на полный курс лечения в известный медицинский центр.

А саму мать вдруг стала провожать до дома шикарная блондинка на зеркально-черном "BMW" с мерцающей подсветкой и умопомрачительной озвучкой антиграва, а потом матери и дома-то застать невозможно стало, и мы смогли оставаться вдвоем на ночь в спальне Клариссы, и я сметал на пол груды плюшевых мишек, чтобы мы могли завалиться на покрывало в розовую клеточку. Но потом мы всё равно съезжали на пол, и мишки оказывались под коленями, под локтями, под бритым затылком, под смуглыми ягодицами моей девочки, они падали на нас сверху, и я отбрасывал их, добираясь до её коричневых сосков, до паховых складок, до нежной мякоти. Без мишек никак, – смеялась потом Кларисса, выпутывая из волос мишкин глаз. – Без мишек секса нет. Если уж мы такие извращенцы, нам ли бояться маленьких плюшевых мишек?

Еще было – Йохан, три раза последовательно пытавшийся повеситься, нажраться таблеток и спрыгнуть с крыши, выйдя из дурки после очередного курса реабилитации, обнаружил Мариуса сидящим на лестнице возле своей двери. После каникул они заявились в лицей, держась за ручки. Девчонки подняли их на смех, парни сочувственно хмыкали, но герои дня сели на соседние места и больше их порознь не видели.

Что-то Кларисса загадала еще, может быть, тот самый пуд соли, не знаю. Я не заметил больше ничего явно чудесного. Но шарик оставался один.

А потом мать в очередной раз поссорилась со своей блондинкой – они делали это не реже одного раза в неделю, красиво, с хлопаньем дверями, визгом антиграва, заплаканным лицом матери, прикуривающей одну сигарету от другой до утра… а наутро – с настоящими цветами и счастливыми слезами примирения. Мать осталась дома, плакать и курить на кухне, мы с Клариссой просидели над планшетами, сколько было можно, и я отправился домой. Бусики всё еще были у нее на шее. Одна красная бусинка, ярко светившаяся над голубоватым мерцанием планшетов.

Назавтра Кларисса в лицей не пришла.

А через неделю на стене памяти в нашем классе появилась еще одна табличка: Кларисса Маклеллан Смит, 17 лет, болезнь Вайсмана, взрывная форма. Мы помним и любим тебя! И портрет маленькой девочки с задорными хвостиками удивленными глазами цвета ирисок. Если подойти и смотреть, картинка оживала, лицо девочки менялось, его овал вытягивался, глаза темнели, волосы отрастали до плеч, потом исчезали совсем, потом появлялась длинная челка, закрывающая пол-лица… Кларисса Маклеллан Смит, как --">