Эрик Фай - Нагасаки

кажется, что ваше «я», отягощенное отложениями горечи, забот, ревности, сожалений или угрызений совести, вот-вот растворится в младенческом сне, вы погружаетесь в ночь, однако начинается она скверно. Вас, едва убаюканного первой дремотой, будят неизменные, верные себе цикады. Трещат и трещат, настырные пьяные фурии. Или сегодня вечером вы слишком чувствительны? Они проникают в ваш мозг, вереницей влетают в одно ухо и вылетают из другого, вьются вокруг головы и опять дружно и злобно ввинчиваются в череп с издевательским смехом. Перед рассветом их все же рассеивает сильный ливень, как тех демонстрантов, которых где-то разогнали водяными пушками, о чем сообщали вчера в вечерних теленовостях НХК^[3]. Как уснуть, когда на уме одно: этот непрошеный гость (ведь он существует!), используя простой дубликат ключа, может в любой момент заявиться сюда с компанией дюжих молодцов, и они так вам накостыляют, что вы распрощаетесь с жизнью, даже не успев сообразить, что происходит. Вы думаете: по твоей милости, самозванец, я не сплю, и мне в ближайшем будущем обеспечена отменная головная боль при встрече с моими циклонами и антициклонами. Но ты ничего не теряешь, ты своего дождешься. Будет у тебя скоро праздник. Все готово. Кстати, пора вставать, уже шесть тридцать.

* * *

Наступает день, когда ничего больше не происходит. Струна судьбы, натянутая слишком сильно, лопнула. Больше никаких событий. Ударная волна твоего рождения откатилась далеко — ой как далеко! Вот она, нынешняя жизнь. Твое существование протекает между неудачами и успехами, зимняя спячка сменяется весенним томлением. Такие мысли крутились у меня в голове на прошлой неделе, когда я ехал в трамвае, а сегодня утром, воображая, что этот вывод, быть может, не окончателен, я испытываю эйфорию, сидя на том же месте в трамвае, уставившись на ту же городскую рекламу. Вагон катится вниз, пробегает остановку за остановкой, на каждой заглатывает пассажиров, мечтательных и молчаливых, занятых разгадыванием своих непонятных снов. Что, если во сне их жизнь интенсивнее, чем наяву? Оканчивается литания названий, которые я знаю наизусть: Канкодори, Эдомати и Охато, Готомати, а потом Ятиёмати, Такарамати^[4], — выхожу, пересаживаюсь на другой трамвай. Иногда остаток пути я иду пешком, но сегодня не хватает бодрости, к тому же я спешу… Как только выбираюсь наружу из этой скрипучей гусеницы, эстафету ночных цикад подхватывают цикады на деревьях, под которыми я прохожу. Они судачат обо мне, перепиливают еще не оформившиеся мысли и фразы, и, добравшись до бюро, я закрываю все окна: ненадолго, прошу я коллег, у меня из-за них была бессонница, только послушайте, какую истерику они сегодня закатили, хоть затыкай уши воском до самых барабанных перепонок. Но даже когда все наглухо закрыто, эти твари настигают нас, просачиваясь сквозь стекло и бетон, — и тут я вспоминаю о своем деле: камера и невидимка, проходящий сквозь стены^[5].

Уединяюсь на рабочем месте. Коллеги думают, будто я с головой ушел в изучение фотографий, к исходу ночи полученных со спутников (мы все — метеорологи). Каждое утро, включив компьютер и запустив программы, я просматриваю свежие карты и сводки, отправленные с метеостанций. Сегодня нет ничего срочного, что заставило бы меня приняться за составление бюллетеня о тревожном положении или за другую неотложную работу, и я открываю на экране окно внизу справа. Кликнув несколько раз, активирую мою западню. Готово… Словно по волшебству, передо мной возникает безмятежная картина кухни, где я совсем недавно завтракал. Кажется, все спокойно. Будь у меня жена-домохозяйка, я наблюдал бы за ней на расстоянии. Уходя со службы, я бы заранее знал, что она готовит нам на ужин. Веб-камера, установленная вчера вечером, работает превосходно. Не вставая со стула, я слежу за своим домом, как бесплотный невидимый ниндзя. Без всяких усилий я стал вездесущим. Но звонит телефон, меня подзывают. Запланированное на десять часов собрание переносится и начнется совсем скоро. Тьфу, а я-то собирался сосредоточить все внимание на маленьком аквариуме справа внизу… После собрания возвращаюсь на вахту, мой третий глаз снова в действии. В принципе, можно присоединять крошечные веб-камеры к мобильнику, так и следовало поступить, не будь мой телефон допотопным (трехлетней давности). Тогда я и на собрании не терял бы времени зря, а наблюдал бы за квартирой, не прекращая слушать их --">