Николя Барро - Ты найдешь меня на краю света

гордости.

— Здорово! — Я посмотрел на нее уважительно и скривил губы в смущенной улыбке.

Отсюда, из глубокой провинции, до Парижа было как до Луны. Мог ли я знать, что стану известным галеристом и буду гулять по кварталу Сен-Жермен с видом светского льва?

Люсиль взглянула на меня снизу вверх, и ее глаза засияли.

— Но еще сильнее я люблю их получать.

Мне показалось, что она сказала это с намеком.

Больше я ничего не слышал, потому что именно в этот момент родилась идея, ставшая началом моего падения.

Я напишу письмо! Любовное послание, какого еще не видел свет. И адресую его самой красивой девушке в мире.

— Жан Люк, эй, Жан Люк! — Она посмотрела на меня укоризненно и сделала обиженное лицо. — Ты слышишь меня?

Извинившись, я предложил ей поесть мороженого.

— Почему бы и нет? — ответила Люсиль.

Вскоре мы сидели за столиком небольшого уличного кафе.

Люсиль листала ламинированные страницы небогатого меню, пока не изучила его вдоль и поперек. Она остановилась на мороженом под названием «Секретный удар».

Странно, что у меня в голове засели все эти мелочи. Зачем память сохранила их? Или они все-таки имеют значение и оно еще откроется? Уже не помню, что тогда выбрал я.

«Секретный удар», с орехами и ванилью, обычно продавался в конических пластиковых стаканчиках, которые доставали из морозильных ящиков. И только в этом кафе его подавали в элегантных серебряных вазочках. Жизнь казалась мне прекрасной. Да и могло ли быть иначе в тот день, наполненный запахами розмарина и гелиотропа, когда Люсиль в белом платье длинной ложкой ковыряла передо мной свое мороженое!

Помню, как она визжала от восторга, наткнувшись на слой безе, а потом на спрятанный почти на дне креманки красный шарик жевательной резинки. Люсиль старательно выуживала его ложкой, но он каждый раз скатывался, и мы громко хохотали. Наконец она решительно запустила в креманку пальцы и с торжествующим возгласом отправила жвачку в рот.

Моему восхищению не было предела. Когда на губах Люсиль лопнул огромный красный пузырь, она призналась, что давно не ела такой вкуснятины.

А потом я провожал ее домой. И когда мы бок о бок бежали по пыльным улочкам квартала Ле Мимоза, я смотрел на нее почти как на свою девушку.

В последний день перед началом долгих летних каникул я с бьющимся сердцем сунул ей в сумку любовное послание.

Как и все пятнадцатилетние мальчики, я всерьез считал себя взрослым, и это убеждение лишний раз свидетельствовало о моей незрелости. Я тщательно выбирал поэтические сравнения, чтобы описать свои чувства, и в самых высокопарных выражениях уверял Люсиль в вечной любви. Смелыми штрихами я рисовал картины нашего фантастического будущего, но не забыл и о конкретных предложениях. Я пригласил Люсиль в первый день летних каникул отправиться на Йерские острова. И я многого ждал от этого романтического путешествия на лодке. Там, на безлюдном берегу острова Поркероль, я собирался подарить ей маленькое серебряное колечко, которое уже купил на карманные деньги, заблаговременно выклянченные у моей доброй матери. Там — наконец-то! — я надеялся получить долгожданный поцелуй, который должен был скрепить нашу любовь. На веки вечные!

«Теперь мое пылающее сердце в твоих руках. Я люблю тебя, Люсиль. Пожалуйста, ответь мне как можно скорее».

О том, как закончить письмо, я думал несколько часов. Снова и снова зачеркивал последнее предложение, пока наконец нетерпение не взяло верх над нерешительностью. Я не мог ждать ни секундой больше.

Сегодня я смеюсь, вспоминая обо всем этом. Смотрю на влюбленных юнцов свысока и в то же время немного им завидую. Жаль, что я изменился, как и все вокруг.

В далекий жаркий летний день, утро которого было таким многообещающим, а вечер столь трагическим, я просил Бога об одном: чтобы Люсиль ответила на переполнявшие меня чувства. Молитва имела чисто риторический характер: в глубине души я не сомневался в успехе. Ведь я оставался единственным мальчиком в классе, с которым она ела мороженое «Секретный удар».

Не знаю, что заставило меня в тот день околачиваться в Ле Мимозе, в окрестностях дома Люсиль. Быть может, все пошло бы иначе, прояви я больше терпения.

Только я собирался свернуть на тропинку, вдоль которой тянулась каменная стена, почти целиком заросшая кустами мимозы, как вдруг услышал смех и остановился. Я пригнулся, прислонившись спиной к шершавому --">