Акмурат Широв - Караван

приятных. Дорогу пересекали змеи, они шли сплошным потоком, видимо-невидимо, ползли, мотали головами. Логинову стало тошно. Змеи были разные, большие и малые, разных пород, дети и старички, пищали, как котята, шипели. Верблюды фыркали от страха. Змеи не видели, не замечали людей, верблюдов, как будто нет их.

— Назад подайте!

Когда шествие змей кончилось, на песке осталось множество следов. Люди были поражены увиденным.

— Что же это может быть?

Караванбаши стегнул веревкой верблюда, но Инэр не хотел идти, широкими ноздрями внюхиваясь в воздух. Алик истерично хохотал, сгибаясь.

— Змеиный запах чует, придется объезжать, — объяснил Клыч, предвосхитив решение Хал-аги.

— В жизни не видел столько змей!

— Думаю, это неспроста, — тихо заметил Аман.

— Змеиный ход, переселение змеиных народов, бывает раз в столетье, — объяснил Клыч.

— Это не просто змеиный ход, — предположил задумчиво Аман.

Красный диск солнца уже спускался за барханы, когда с очередного холма открылось причудливой формы, сверкающее зеркалами сооружение из будущего — гелиосистема. Лучи заходящего солнца падали на зеркала и отражались многокрасочно. Вокруг кошары лежали овчарки с обрезанными хвостами и ушами. К каравану бежали чумазые детишки и иссушенные солнцем чабаны в бараньих шапках.

— Чему ты радуешься? — спросил Логинов.

— Смотрите, как бегут! Обрадуем их. Все есть, даже дефицит! — сказал Клыч.

Но никто ничего не купил, разочарованно разошлись.

Клыч и Аман недоумевали. Алик пожал плечами:

— Сюр какой-то! Зачем же мы нужны, кому? Невдалеке от колодца сушилось множество смушек, расстеленных на земле. Над просоленными шкурками вились мухи. Поодаль несколько человек энергично занимались какой-то работой. Логинов подошел поближе.

Из вырытой в песке огромной ямы, заполненной только что родившимися ягнятами, чабан вытаскивал блеющих красивых существ, ухватывая их за ноги, шею, уши, и подавал другому, а тот передавал дальше, где острыми ножами мгновенно срывали с них шкурки.

Кто-то сунул ему под нос что-то мокрое, пахнущее кровью и мочой. Мех переливался золотом.

— Сур, на валюту идет! — сказал с гордостью чабан с красными сухими глазами. — Возьми жене на воротник!

Логинов представил жену в этом воротнике. На ее шее воротник превратился в ягненка, живого, блеющего.

— Нет, спасибо! — замахал он руками, защищаясь от подарка.

К вечеру жара спала. Сидели недалеко от костра, где жарился молодой барашек. Вдруг залаяли собаки, животные заволновались — ишаки, верблюды, лошади, овцы. Сидящие у костра насторожились. Отчетливо послышался звон незнакомых колокольчиков, звон приближался. И приближалась темная тень каравана. Медленно ползла в сторону сидящих. На черных верблюдах сидели черные караванщики.

Сидящие у костра замолкли, словно потеряли дар речи. В глазах застыл ужас.

— Да мираж это, призрак, что вы все с ума сходите! — возмутился Алик, придя в себя.

Так же быстро, как и появились, черные силуэты стали исчезать, постепенно затихли и колокольцы. Собаки успокоились. Логинов поставил дрожащую пиалу с чаем на кошму. Хал-ага и Клыч о чем-то озабоченно говорили.

Клыч вернулся бледный:

— Дедушка знает караван. Говорит, раз он появился, значит, что-то у нас не так. Надо что-то делать, иначе быть беде!

— Черт побери, мы же взрослые люди! Что за ерунда! — возмутился Логинов.

Аман и Клыч задумались. Алик лег на спину. Хал-ага усердно молился.

Всю ночь бушевал песчаный буран, невесть откуда взявшийся, а потом прошел сильный ливень. Утро выдалось спокойное, ясное. У колодца толпились чабаны. Склонясь над колодцем оживленно обсуждали что-то.

— Ишак упал в колодец! — объяснил один чабан, радуясь тому, что он умный, а ишак глуп.

— Десять овец волк погубил, съел одну, а остальных просто так попортил. Ради удовольствия, — сказал другой чабан.

— Волк прямо как шакал, — сравнил рабочий из гелиосистемы, бывший житель оазиса. — Шакал на бахче съедает от силы одну лучшую дыню, а остальные портит. Знаете, надкусанные им, оказываются самыми сладкими!

— Получается, шакалы прямо как бабники, — тоже сравнил Алик.

Одни чабаны посмотрели на него с удивлением, другие нехорошо покосились.

— Был у колодца, чабаны косятся, в случившемся винят нас. Надо давать деру! — соврал Алик, вернувшись.

Караван покидал кошару. Из колодца вытаскивали труп ишака. --">