Таня Костюкович - Две

Кýрите? Не курѝте». Пока не болит, курить не страшно. И все думают, что не заболит. Покончим с этим, так же, как и с вечером.

Заканчивало вечереть — отовсюду на стены и дороги сползала ночь. Ещё один день, как случайный прохожий, не показал лица, обогнал, почти незаметно зацепив плечом. А некоторые и того не ощутили — остались в стороне, закрывшись на замок. Так называемый «санитарный день», что бывает в любом приличном продуктовом магазине. А чем душа не продуктовый магазин? Что-то на витрине, что-то под прилавком, не говоря уже о складах и подсобных помещениях. В них всегда можно втихаря ото всех курить, даже от собственной совести, не смущая здоровье. И сейчас можно было курить, потому что ночь, в силу своих характеристик, превращает всё окружение в сплошное тёмное подсобное помещение, независимо от того, где бы ты ни находился. «Болит? Кýрите? Не курѝте». Пока не болит, курить не страшно. И все думают, что не заболит. Покончим с этим, так же, как и с вечером.

Итак, пришла, настала, наступила, нависла, накрыла ночь. На небе задёрнули занавески. К густому отчаянию и липкой бесполезности добавилась совершенно лишняя и ядовитая в данном случае темнота. Для сравнения: вчерашний день был более перевариваемым, из-за включённой в его состав надежды. Душа нараспашку, ногти в ошмётках, искромсаны все заусенцы, в сосудах не осталось крови — сплошной адреналин. Исчезла еда, вокруг пропали все предметы — слепая и глухая. Сам знаешь, что слово «отчаяние», появляющееся к вечеру следующего дня, никак не говорит о триумфе. «Санитарный день» как раз для реставрации после подобного рода разрушений. Что обычно происходит? Безразличие — в лежании под одеялом, безучастность — в пропущенных звонках, в выключенных средствах массовой информации, инертность — в походах в туалет, разочарование — в отсутствии желания продолжать борьбу, пустота — в статичном взгляде. И так до самой темноты, когда всё либо притупится, либо максимально обострится. Здесь помогло осознание поры года: осень. Случилось так, что лучшего обезболивающего придумать было просто невозможно. Очень кстати случилось. Осень всегда кстати случается. В молчаливой компании сигарет проводили ночь. Последняя сигарета растаяла вместе с ночной чернотой, поглотившей все «безра-» и «разо-». Жидкий свет сочился через мутные от сезонных слёз стёкла. Хотелось дышать тем, от чего они отделяли. И как только я вышла на улицу, ты подошёл и поцеловал меня в губы.

Две

Два полотенца для лица — синее и белое — висели в ванной комнате. Две пары домашних тапок стояли возле входной двери. Два разных тюбика пасты и разные крема на двух разных полках (одна из хозяек имела аллергию на красители). Два одинаковых матраса вдоль двух параллельных стен одной комнаты. Две подруги в однокомнатной квартире.

В большом городе сложно снимать жильё в одиночку, а они как раз такими и были — одиночками.

Одна училась в промежутках, когда не пропадала в модных клубах большого города. Вечно спорила с отцом о том, как жить, и с матерью по поводу парней. У неё было много хороших знакомых, много связей во всех возможных структурах и заведениях. Но день рождения она отмечала каждый раз в новой компании, на Новый год подрабатывала танцами на чужих вечеринках, ночевала дома редко и всегда одна на своём матрасе.

Вторая училась в университете и дома. Одногруппники часто звали её пить. Но она не пила. Не ела, не спала, не курила, не занималась спортом, не пользовалась косметикой. С волосами, собранными в лишь бы какой пучок на макушке, ждала, уткнувшись в книгу, начала лекций под какой-нибудь батареей в университете, или кипятила по нескольку раз воду дома, чтобы заварить чай (никогда не слышала щелчка чайника с первого раза, и вода в нём безнадёжно остывала).

Но как-то получилось, что жили они в одной квартире, друг другу не мешая, без ссор и бытовых скандалов о грязной посуде в раковине. За три года они стали хорошими подругами, разговаривали и слушали друг друга по утрам в выходные в кухне. Ни одна из них не желала бы себе жизни, как у другой, однако дружили они совершенно искренне, совсем как в детстве.

Со временем тихоня всё-таки обросла тремя друзьями из университета, которые стали её кругом по интересам. Они составляли какие-то литературные сборники, обсуждали современных писателей, что-то

--">