Иван Сидорович Сажин - Полигон

— Нет, заходить не буду… Вот что, Ленок: собирайся в дорогу! Оденься потеплее, захвати с собой документы. Поняла?

— Что ты задумал, Толя? — прозвучало в трубке смятенно.

— Сделай, что прошу, и выходи в сквер. Я скоро буду там.

— Ну… хорошо.

Когда подъехал к скверу, что находился неподалеку от заветного дома, девушки еще не было. «Струсила!» — мелькнула мысль. Но тут показалась Лена — в осеннем пальто, косынке и сапожках. В руках у нее был темный саквояж, где, должно быть, упрятано самое сокровенное из девичьего гардероба, увесистый портфель с книгами и конспектами.

Анатолий кинулся навстречу, порывистый, нетерпеливый.

— Ты умничка! — воскликнул он.

Забрав саквояж и портфель, вдруг почувствовал успокоение в душе.

— Садись, поехали!

Она медлила: еще не все судороги нерешительности перетрясли ее. И глядя, как он деловито увязывает на багажнике ее вещи, промолвила дрожащим голосом:

— Но что же ты не скажешь, куда мы собрались!..

— Ты едешь к мужу на постоянное местожительство. — Разгибаясь, он обдал ее коротким, ослепительным взглядом. — Еще вопросы будут?.. Вот тебе шлем, чтобы не придиралась милиция.

Напялив шлем на голову поверх косынки, она села. Мотоцикл сорвался с места — и городские улицы оставались позади. На окраине у последней телефонной будки, Анатолий остановился, приглушил мотор, деловито спросил:

— Служебный номер отца помнишь?

Лена назвала. Он зашел в будку, позвонил в театр. Ему ответили, что Борис Петрович на совещании у директора.

— Вызывайте немедленно! — кинул он с грубоватой напористостью.

Как видно, это повлияло. Вскоре отец схватил трубку, заговорил обеспокоенно:

— Я слушаю! Кто у телефона?

— Это я, Борис Петрович. Анатолий.

— А-а, Толя… Извини, я очень занят. Что ты хотел?

— Сказать два слова… Сегодня я исполняю свое обещание. Первое. Не ищите Ленку, она уехала со мной. Второе. Мы подаем документы в загс. Третье. Приглашаем вас на свадьбу. О месте и времени сообщим дополнительно. Все!

— Постой, постой! — заволновался отец. — Ишь ты, какой шустрый!.. Это серьезно?

— Совершенно.

— Ах, сукины дети!.. Что же вы делаете? Без ножа ведь режете!..

— У нас нет иного выхода. Вы это знаете.

— Ах, сукины дети!.. Где вы сейчас?

— В загсе, пишем заявление. Будьте здоровы! — И парень повесил трубку.

А Лена с мотоцикла смотрела как-то робко, вопрошающе. Из-под косынки и шлема на левую бровь ей наползла светло-русая прядь. Она сдувала ее, оттопыривая губы.

— Может, вернемся, Толя? — Ей было не по себе.

— Нет, Ленок! Как говорили в старину, мосты сожжены.

Он сел и привел в готовность ходкую машину. Девушка прижалась к нему сзади, жалуясь:

— Мне чего-то боязно…

— Не бойся. Со мной не пропадешь.

— А ты опять будешь лететь, как сумасшедший?

— Нет, Ленок! Я буду ехать сегодня осторожнее того кормчего, который когда-то вез цезаря и его счастье.

Вскоре город в солнечном сиянии остался позади. И открылся простор. Открылись опустевшие, в осенней позолоте нивы и поля. Впереди синела даль, за далью — синий лес. И где-то там, за долами, ждал их небольшой, но верный своей судьбе городишко.

--">