Виктор Камеристый - Короткая проза для библиотеки

если уж партии так приспичило…Что же. Пусть топит, раз ей надо.

- Ладно вам Егор Петрович, о партии. Есть приказ, есть постановление правительства…

Егор Петрович, его грубо обрывает, не давая сказать больше ни слова.

- Да пошла она твоя партия, знаешь, куда! Партия, правительство… Для кого это все делается, для народа? Нет, не для меня, не для моих односельчан, а для того, чтобы извести таких как я.

Он умолкает. В груди клокочет гнев, обида и, как ни странно, растерянность. Он знает, что капитан прав, так надо, но не может смириться с этим. Как ветер не в ладах с лесом, все норовит выкорчевать деревья, так и он, не в ладах со своим внутренним миром.

Капитан опускает взгляд книзу, как будто хочет увидеть свои грязные, от засохшей грязи ботинки. Спустя мгновение, прокашлявшись, произносит единственное слово: хорошо.

Что хорошо, ему Егору Петровичу неясно, как, впрочем, и произнесшему это капитану.

Капитан, через минуту повернувшись, молча, не сказав слова, будоражащие его душу, уходит. Он не хочет, не имеет права спорить со стариком. У них своя, правда, у него своя. Но кроме правды еще есть боль в сердце. Где-то там, где садиться солнце, живут его старики. Они такие, как и эти двое. Не забылись, не ушли воспоминания, так и не ушло понимание их решения. Пусть так будет, а там…

“Уазик”, утробно рыча, освещая себе путь, уезжает, увозя в своем чреве капитана. Завтра на его столе среди сотен расписок появиться еще одна подписанная им, но с инициалами Егора Петровича Недряги. Совесть спокойна, он сделал все, что мог, а бумажка - это его страховка.

Зинаида стелет постель, но на душе ох как неспокойно. Уже темно, а Егора все нет. Наверняка стоит на околице, всматриваясь в темноту, туда, куда ушло солнце. Тяжело вздохнув, она присела на стул и, скрестив руки, задумалась.

Сейчас, она как никогда вспоминает яркие, и не очень, картинки прожитых лет. Она отчетливо помнит их первый поцелуй, а потом как, украдкой, прячась от деревенских, бродили до утра обнявшись, поклявшись не разлучаться никогда. А потом война и вслед, наголо остриженный Егор, стоит посреди утрамбованного двора, перед сельским советом, а председатель произносит пламенную речь. Потом, пошли письма, много, писем, почти каждую неделю. А вслед, приходили и фотографии. Ее Егор, летчик настоящий ас воздушного боя. Так было. А еще она помнит, как пришла похоронка, и вслед за ней приехали незнакомые ей военные, которые хмуро расспрашивали о Егоре. Он в плену! Как было тяжело жить, зная, что твоя судьба, далеко от тебя, за тысячи верст, гребет лопатой каменную воркутинскую землю. Наконец-то он пришел. Она отчетливо помнит тот день, как и то, каким вернулся Егор после войны, то есть не после, а много позже ее, спустя десять лет. Как косо смотрели на него деревенские, а его отец, кузнец не выдержав “позора” поджег кузню и сам сгорел в ней. Так было...

Егор Петрович, вернувшись, притронувшись к бачку с водой, открыл кран. Он пьет, горло пересохло, а мыслей, как и разумных объяснений нет. Все усохло, как будто ничего и не было. Потушив керосиновую лампу, они молчат, каждый, думая о своем. Хотя нет. У Зинаиды тоже мыслей нет, она просто тихо плачет, украдкой вытирая слезу. Егор Петрович это слышит, он ее понимает, но молчит.

Следующий день проходит, как и предыдущий. Куры, зерно, кот Васька и конечно Егора Петровича “поход” на околицу деревни. Но когда легли спать, он произнес едва слышно, но Зинаида это услышала.

- Скоро. Нынешней ночью все и случиться.

На дом надвигается что-то тяжелое, мрачное и невыносимо обреченное. Затаив дыхание, они, прижавшись друг другу, вслушиваются в какофонию звуков, в зловещий грохот и вдруг, так неожиданно, понимают - это смерть. Тонны, миллионы тонн воды несутся в низину и через минуту они утонут. Он и она, растерянным взглядом ищут спасение. Но его нет, ведь они сами выбрали свое решение. Последний вздох, последнее прикосновение рук, и…все.

       Раннее утро следующего дня. Чуть мутная вода, тихо плещется там, где когда-то была деревня, а в глубине нового водохранилища спят двое, выбравших свою смерть стариков. Может, они правы? Им было из чего выбирать…

--">