Николай Иванович Камбулов - Разводящий еще не пришел

тех, кто сегодня служит в Советской Армии, о революционном скачке в техническом оснащении наших Вооруженных Сил, о ратном и трудовом подвиге советского человека во имя подлинного мира и счастья на земле. Эта книга заслуженно удостоена в 1968 году премии и Диплома Министерства Обороны Союза ССР за лучшее художественное произведение о современной жизни Советской Армии и Военно-Морского Флота.

Семен Борзунов

Часть первая

I

Горы остались позади. Дорога, обогнув озеро, вывела на широкую равнину. Насколько хватал глаз, кругом простирались созревшие хлеба. Волнуясь от ветра, они напоминали море, по которому там и сям, точно утлые суденышки, виднелись комбайны. Среди необозримого простора они, казалось, не двигались, поэтому генерал-майору Захарову удавалось несколько минут держать в поле зрения черную точку, покачивающуюся на гребнях высокой, в человеческий рост, пшеницы.

Захаров был новым человеком в здешних местах, и он невольно сравнивал Заполярье, где провел несколько лет, с предгорьем Центрального хребта. Куда-то, похоже в бесконечность, тянулись темно-зеленые строчки ленточного бора. Небесной синью пластались на земле озера. Многочисленные отроги, поросшие высокими деревьями, курились плотной полуденной дымкой, отчего, казалось, дрожали, будто озябшие на сильном холоде. Все, что он видел и чувствовал, — и незнакомый пейзаж, и нагретый ветер, бьющий тугим потоком в открытое окошко, и жаркое солнце, висевшее над. лесом, и полевые вагончики, подле которых дымили походные кухни, — уводило мысли Захарова от служебных дел. Но ненадолго. Впереди, рядом с водителем, сидел командующий войсками округа генерал армии Добров. Он не то дремал, не то о чем-то сосредоточенно думал. Захаров не знал, почему командующий после разбора тактических учений пригласил его в свой черный шестиместный ЗИЛ.

Захаров припомнил заседание Военного совета округа, на котором обсуждали итоги зимних учений. С докладом выступил пожилой, с бритой головой, весьма осторожный в суждениях начальник штаба генерал-лейтенант Штыков. Он говорил медленно, бесстрастно, как-то уж слишком сухо, словно не верил в то, о чем докладывал. Это подмывало Захарова выступить, но он сдерживал себя (новый человек в округе — хорошо ли сразу на трибуну!). И все же, когда началось обсуждение доклада, попросил слова, поднялся, огляделся и произнес обычную для такого совещания фразу:

— Товарищ командующий, товарищи члены Военного совета! — Сделал продолжительную паузу. За это время Захаров успел услышать, как кто-то из сидящих в первом или третьем ряду прошептал: «Новый командующий артиллерией». Захаров откашлялся и продолжал: — Учения войск позволяют нам сделать важные выводы. И прежде всего о боевых порядках, о подвижности войск в современном бою. Говорят (Захаров хотел прямо сказать: генерал Штыков говорит, но он плохо знал начальника штаба и не назвал его фамилии), да, нам говорят: учения прошли хорошо, они проведены в строгом соответствии с требованиями положений устава и указаний командования. И на этом ставят точку. Правда, докладчик попытался показать то новое, что внесли эти учения в оперативное искусство и тактику. Однако меня лично эта попытка не удовлетворила.

Штыков покосился на Доброва и, улыбнувшись, начал что-то чертить на листке бумаги. А Захаров продолжал:

— Вопросы оперативного искусства, вопросы тактики при новой боевой технике, атомном и термоядерном оружии выдвигаются на первый план. Кто их должен разрабатывать? В академиях на кафедрах? Положим. Но это будет одностороннее усилие. Без нашей помощи, без помощи практиков нельзя достичь наиболее верного решения вопроса. У меня есть кое-какие мысли на этот счет, и я хочу поделиться ими...

В последующих выступлениях кто-то поддержал Захарова, но он видел, что его речь как-то затерялась среди выступлений других. Потом начали обсуждать мероприятия по сокращению войск, и тут уж было не до новых боевых порядков... Когда закончился Военный совет, Добров подошел к Захарову и провел его в свой кабинет.

Они были вдвоем. Генерал армии спросил:

— Долго готовились к сегодняшнему выступлению?

— Два года, — ответил Захаров, настораживаясь.

— Так... Я это почувствовал, как только вы начали приводить свои обоснования. — И вдруг, словно о чем-то вспомнив, предложил: — Пишите статью. Э-э, не боги горшки обжигают, пишите. Кто-то мне рассказывал: в --">