Мирьяна Новакович - Страх и его слуга

Мирьяна Новакович

В сербских легендах, как и в устных преданиях соседних народов, вампиры присутствуют с незапамятных времен. В одном из первых известных в Сербии законодательных актов, Законнике короля Душана (XIV в.), запрещалось сожжение тел людей, уличенных в вампиризме: «И люди, которые с волхвованием достают иных из могил и их сжигают; село, которое это сделает, пусть платит „вражду“; если же поп на это пришел, то да извергнется из священства». Но несмотря на запрет, вера в вампиров не ослабевала.

В 1725 г. губернатор Фромбалд сообщает о вампире Петаре Благоевиче из деревни Кисильево и об убийстве его местными крестьянами. 26 января 1736 года комиссар Йохан Фликингер в своем отчете в Вену сообщил о гайдуке по имени Арнаут Павле. После своей смерти упомянутый крестьянин превратился в вампира. По донесению возбудили расследование с привлечением нескольких военных врачей. Обнаруженные вампиры были уничтожены.

Роман «Страх и его слуга» опирается на исторические свидетельства, фольклор и предшествующую литературную традицию. Совмещая факты и вымысел, Мирьяне Новакович удалось создать самобытное и очень яркое произведение об ужасе, истории и любви.

Младен Вескович, литературовед

…смешивая историческое и мистическое, реальное и фантастическое, писательница создала настоящий интеллектуальный шедевр, далеко раздвигающий границы жанров…

Джордже Баич, писатель

…книга о прелестях и ужасах неприкрытой правды, о схватке Света и Тьмы и о страшном мире, которому так нужен Дьявол, об охоте на вампиров, о шествиях по туннелю Римского водопровода, роман, богатый духом Истории, полный странных намеков и проклятых вопросов.

Дэмиан Келлехер, «The Quarterly Conversation»

СТРАХ И ЕГО СЛУГА

Моим родителям, Милице и Любише

«Роман не терпит истории»

Лиляна Пешикан Люштанович

Часть первая ПОД МАСКАМИ

Глава первая В тумане

— Хозяин, прошу вас выйти, — такими словами мой слуга заставил меня очнуться от легкого сна, в который я погрузился сразу после Петроварадина.

— Колесо треснуло. Нужно поменять, пока совсем не сломалось.

Зевнув, я потянулся и выбрался из коляски. Шестерка запряженных цугом белых лошадей стояла смирно, кучер и слуга возились с запасным колесом. Было холодное утро, похоже, мне так никогда и не понять, почему я вечно даю уговорить себя отправиться в дорогу на ранней заре, ведь я ненавижу зарю. И первые солнечные лучи, что бы они не означали.

Я повернулся на месте на триста шестьдесят градусов, два раза, и установил, что повсюду, вокруг на плоской черной земле лежит густой туман. Бескрайняя равнина. Говорят, эта земля плодородна. Для пшеницы.

Кучер подошел ко мне достаточно близко, чтобы я смог почувствовать плохое качество прошлогоднего винограда.

— Сударь, — сказал он, — не могли бы вы присмотреть за лошадьми, пока мы будем менять колесо?

— За всеми сразу? — спросил я.

— Нет, что вы, сударь, нужно просто взять под уздцы коренника.

Разумно сказано. Вчера вечером, когда я его нанял, он показался мне намного глупее. Совершенно очевидно — алкоголь оказывал на него обратное действие, он от него умнел.

— Ты не знаешь меня, — ответил я. — Это правда, я люблю держать под уздцы главаря, но еще больше люблю держать сразу всех.

И стоило мне это проговорить, как издали донеслось ржание лошадей и топот копыт — верные признаки того, что к нам приближается какой-то экипаж. Из-за тумана его не было видно, но он, несомненно, приближался.

Прошло еще некоторое время. Лошади забеспокоились. Слуга вытащил пистолет и зарядил его. Но это было излишним. Среди людей у меня врагов нет. Меня все любят.

И пока я раздумывал о любви, из мглы вынырнула широкая, черно-желтая карета. Тоже запряженная шестеркой. Ее кучер остановил лошадей, дверца с императорским гербом открылась, и из императорской глубины выпрыгнул юноша. Одет он был так же хорошо, как и я. Высокий, широкоплечий. Он поклонился и сказал по-немецки:

— Мы видим, что у вас трудности, сударь. Не можем ли мы быть вам полезны?

— Благодарю вас, почтеннейший молодой человек, но я надеюсь, что --">