Александр Юрьевич Моралевич - На десерт

Александр Моралевич На десерт

Что же, с наступлением осени вас, драгоценные сограждане и соотечественники.

Славная отчизна наша предоставляет всякому из нас куда как больше самых разнородных шансов отдать концы, нежели утвердиться в жизни — но вот опять, по очевидному недосмотру властей, удалось дожить до очердной осени. И, проведя лето анахоретом в деревне — вернуться в Москву.

В подмосковной деревне, само собой — лучше, чем в Москве. Потому как до сих пор «умом Россию не понять»: ведь окочурилась вся промышленность, по этой причине и взыграть бы чистоте вод и воздухов — но исчезли в окружающем деревенском пространстве все кровососущие (как то: коретра кристалинис, то есть комары, мошка и слепни). Нет отвлекающего стрекота кузнечиков, нет страстного журчания лягушек и жаб в брачный период, очевиден недород соловьев, садовых славок и горихвосток, небо решительно чисто от ласточек и стрижей, разве только вертолеты Софринской бригады ОМОНа утюжат воздушное пространство.

Большое, большое преимущество имеет деревня по сравнению с Москвой при её мириадах кровососущих чиновников и властителей. Поэтому — очень располагает деревня к вдумчивому и неспешному чтению. Чтению того, что в нынешней России именуется её художественной литературой. И в завершение этого процесса приходишь к выводу, что ВСЯ отечественная беллетристика может именоваться художественной литературой с тем же правом, с которым «жигули» могут именоваться автомобилем, МВД — правоохранительной системой, а ракеты «Булава» — ракетами.

Но так ли уж прорушно и плачевно обстоит дело? Да, на консервации сберегается ныне грандиозная система советских радиоглушилок, возглавляемая в прошлом несгибаемой (может быть, даже при посещении туалета) марксисткой товарищем Крестьяниновой. Может быть, в порядке подпирания вертикали власти, Путин еще задействует систему глушилок, но покуда этот бронепоезл стоит на запасном пути. И, отвлекшись от опрыскивания лелеемых дубов и кленов, сжираемых мучнистой росой, на средней волне 1044 метра (радио «Свобода») услышал я зачтение какого-то литературного текста — и обмер. Бах — и вот тебе вспышечный образ, бах — и очевиднейшая стилевая красота, и дальше каскадом — красота, красота!

Да, нету ни шиша своего в России, и брился я нынче бритвой «Жилетт», потому как за истекший век так и не осилила Русь выпуска безопасной бритвы. И остатки недовышибленных бандеровцами зубов в 1955 году почистил пастой «Бленд-а-мед», сработанной никак не в Кондопоге, и сел кропать заметы германской ручкой «Пеликан», заправленной американскими чернилами «Паркер», и передачей упиваюсь по приемнику «Сони», потому как своих приемников в России нетути, и восторженный текст по поводу услышанного из динамиков запузырю в Интернет на ноутбуке «Тошиба», который опять-таки маде ин не в Подольске, и друзьям

позвоню по мобильному телефону «Сименс»: вы, придурки и маловеры в

отечество — вы слышали ли вчера по радио, какой в России народился неимоверный литературный талантище?

Но тут к концу подпятила передача, ввиду чего я и плюхнулся в лужу. Ибо диктор оповестил: "Вы слушали юбилейный обзор, посвященный стодесятилетию со дня рождения Андрея Платонова".

Великого Андрея Платонова! «Как гордимся мы, современники, что он умер в своей постели!». Оценили, сколь человеколюбив был эффективный менеджер Сталин? Ведь должен был уконтрить Платонова, как многих других великих — а милостиво не тронул, позволил умереть в нищете. Как Михаилу Булгакову. Как Юрию Олеше, который на склоне лет прокармливался сочинением аннотации для пачек с маргарином. Искрометному Юрию Карловичу, который сказал:»Все люди — евреи, просто не все в этом сознались».

А перефразируя искрометного Юрия Карловича, хотелось бы мне обмолвиться: все люди нашей державы так или иначе сопричастны КГБ, только не все в этом сознались и оглашают это. Одни сопричастны — как жертвы, другие — как гонители и палачи. Да и сам я об нынешнем годе удостоился очерка в центральной печати под названием:»Мальчик, недобитый Сталиным». И вправду, всю семью накоротке добили, а мальчик, единственный младенец во всем богопроклятом Доме на набережной, волшебнейшим образом уцелел от чекистов, а потом и ещё много раз.

Уцелел, вражонок, да ещё и сгрохал к старости лет двухтомный роман «Проконтра» с эпиграфом:

КОММУНИЗМ — ЭТО ЗАСУХА,

ПОСТРАДАВШАЯ ОТ --">