Леонид Александрович Каганов (LLeo) - Неизвестный

Леонид Каганов Неизвестный

Молодой полицейский пялился в экран так неотрывно, словно там мелькали круги гипновируса. Даже язык высунул, набирая протокол двумя пальцами.

— Гадство же какое! — повторил незнакомец, ерзая на стуле. — Это же вся моя жизнь!

— Принадлежавший планшет? — перебил сержант. — Через «и» или через «е» пишется?

— Что? — очнулся посетитель. — Через «е».

— Вот и я думаю, глаз режет… — озабоченно цыкнул сержант и снова замолотил по клавишам. — Грамотный вы, я смотрю. Может, учились в университете. Такая вам от меня хорошая новость.

— Спасибо. — Незнакомец машинально расчесал пятерней лохматые кудри. — Но почему в прошедшем времени? — Он указал на стол перед собой. — Вот же он, планшет! Или он мне уже не принадлежит?

— Вы же пароль от него не знаете, — напомнил сержант и снова цыкнул зубом.

Он откинулся на стуле, оглядел экран с чувством выполненного долга. Кабинетный принтер засипел и выкатил лист бумаги. Сержант протянул его незнакомцу:

— Читаем внимательно, внизу пишем «с моих слов записано верно, претензий не имею» дата, подпись.

Незнакомец взял лист обеими руками и принялся читать вслух.

— «Я, неустановленное лицо, заявляю…» Неустановленное лицо — как-то непонятно… Лицо-то вы мое уже сфотографировали.

— А как вас еще назвать? — удивился сержант. — Вы ж не знаете, кто вы.

— Тогда лучше просто: неизвестный.

— А если вы известный? Может, вы певец Багир? — усмехнулся сержант.

— А кто это? — Парень оживился и снова расчесал пятерней кудри. — Я похож на певца Багира?

— К счастью для вас, нет.

— Точно?

— Железно. У певца Багира три сиськи.

Посетитель фыркнул и снова уставился в лист: «…заявляю, что сегодня, тринадцатого мая такого-то года в столько там часов, обнаружил себя сидящим в парке на скамье…» На скамейке! — поправил он. — Скамья — это у подсудимых. А у меня скамейка!

Сержант поморщился.

— Вы, если честно, достали. Полпервого ночи. Я с восьми утра на службе, и завтра мне опять с восьми. Я хочу домой попасть. Подпишите, и разойдемся.

— У вас есть дом! — напомнил неизвестный.

Сержант уставился в сторону и беззвучно прошелестел ругательство.

— Слушай, — перешел он на ты. — Ты так говоришь, будто это я твою память украл!

— Нет, ты не украл! Ты просто ничего не делаешь, чтобы ее вернуть!

— А что я должен делать?! — сорвался сержант. — Сплясать? Заявление я принял? Принял! Фото и отпечатки снял? Снял! Запрос на установление личности послал? Послал! Чо я не так сделал-то? — закончил он совсем с детской обидой.

— Ну, вы меня тоже извините, — сказал неизвестный. — Читаю дальше: «…на скамье. При себе имел планшет компьютерной техники, одежду и ключ дверного замка желтого металла. Последнее, что помню — круги гипновируса на экране принадлежавшего мне планшета.» Не последнее, что помню, а первое, что помню! Все, что было до кругов — не помню вообще!

— Все так говорят, — кивнул сержант. — Но у нас такая форма записи. Подписывайте уже!

— «А также незнакомый мне голос внутри головы, который довел до моего сведения, что я стал жертвой информационного гипновируса, шифрующего память, и для разблокировки должен отправить блокчейн в эквиваленте 50,000 руб на анонимный кошелек… аш-два… да… да…» Вот здесь у вас ошибка, четвертая буква с конца! — Мизинец отчеркнул строку. — Здесь «джей» заглавное, а вы «е» написали… Я ж вам три раза повторил!

— Ох, — поморщился сержант, — опять заново печатать…

И он снова уткнулся в экран. Вскоре появился новый лист.

— Вроде все правильно, — согласился неизвестный, прочитав. — Даже скамью на скамейку поправили.

— Любой каприз за ваши деньги, — цыкнул зубом сержант.

— Если б я знал, где мои деньги… — Неизвестный занес ручку и поставил красивый вензель.

— Та-а-ак, — сержант деловито взял лист и принялся разглядывать вензель: Чи-ша… Чи-шиж… Сами-то можете прочесть свою подпись?

Незнакомец с интересом уставился на вензель, затем на свою руку — сложил несколько раз пальцы в кулак и разжал, потом перевел удивленный взгляд на сержанта.

— Это же я написал? — с недоумением спросил он. — Но я не помню своей подписи! Как же я ее поставил?

— Моторная память — она у всех остается, — объяснил сержант. — Вы ж ходите, разговариваете.

— А много с такой же проблемой к вам приходят?

— Много, — цыкнул --">