Юрий Леонидович Нестеренко (Джордж Райт) - Комбинат

Юрий Нестеренко Комбинат

Василию Шульженко — художнику, лучше всех выразившему суть России

— То есть как это зря?! — Николай Селиванов, не без оснований считавшийся одной из самых ярких звезд московской журналистики, пылал праведным гневом. — Вы же сами дали мне «добро» на Пыхтина и его офшоры!

— Именно так, — устало кивнул главред. — Журналистское расследование: депутат Пыхтин имеет бизнес за рубежом, на который по закону о статусе депутата не имеет права. Да еще и не платит с него налогов. Нам рейтинг, вам премия, ток-шоу на НТВ, в Думе скандал, Пыхтина выгоняют из фракции и намекают ему, чтобы он сдал мандат добровольно. Проводятся довыборы по тридцать второму избирательному округу, на них побеждает понятно кто, и все на этом заканчивается. А вы? Зачем вы полезли копать дальше?

— Да потому что Пыхтин — марионетка! К его рукам и прилипали-то сущие гроши, ну, по их меркам, конечно же. А на самом деле через этот офшор прокачиваются куда большие средства, и занимаются этим структуры, непосредственно связанные с…

— Вы все равно не сможете это доказать, — перебил главред.

— Смогу! Вы же видели ксерокопии документов!

— Ксерокопии, да. И показания анонимных источников. До оригиналов вам все равно не добраться. И ваше счастье, что не добраться.

— В каком это смысле — счастье? — запальчиво воскликнул Селиванов.

— В прямом. Николай, — вздохнул главный, — поймите наконец, сейчас уже не девяностые годы. Это тогда можно было безнаказанно собирать шесть чемоданов компромата на Ельцина… Хотя, замечу, сколь безнаказанно, столь же и бесполезно. Да и то — Холодов вон метил куда ниже, а…

— То есть вы предлагаете мне праздновать труса? И нам всем? Сложить лапки из опасения, как бы чего не вышло? Знаете, как у Искандера: на самом деле нет никакого их гипноза — есть только наш страх…

— Николай, — главный перегнулся через стол, понижая голос. — Говорят, что он не пожалел даже собственного учителя и друга, который, собственно, и привел его в политику. Я уж не говорю про эту мутную историю со взрывами домов. Вы думаете, он пожалеет вас? У нас и так уже неприятности из-за этой вашей статьи. Мой ловец стрекоз, слишком далеко ты нынче забежал.

Главный всегда обращался к подчиненным на «вы» — что Селиванов, который терпеть не мог начальственного «тыканья», особенно ценил — так что последняя фраза, по всей видимости, была цитатой. Наверняка откуда-то из японской поэзии. Главред был японофилом, причем японофилом снобом — из тех, для кого не отличающий Басё от Иссы не вправе претендовать на звание цивилизованного человека. Посему первоисточники он обычно не указывал — «каждый культурный человек должен знать…» — но на сей раз снизошел, подчеркивая значение фразы:

— Это Тиё из Кага написала на смерть своего сына.

— Все настолько серьезно? — Николай все-таки сбавил напор.

— Ну а я вам о чем говорю? Значит, так. Вторую часть мы, естественно, публиковать не будем. Более того — и по поводу первой дадим опровержение с извинениями. «Наш автор воспользовался непроверенными источниками.»

— Но…

— Я все понимаю. Никаких репрессий с моей стороны не будет, хотя кое-кто там пусть думает, что они последовали.

— Репрессий?! — Николай вновь задохнулся от возмущения. — За то, что я делаю свою работу, и делаю ее хорошо?

— Работу, да. И некоторое время вам лучше делать ее вдали от Москвы. У меня как раз есть для вас редакционное задание.

— Какое еще задание? — буркнул Селиванов, не предвидя ничего хорошего.

— Поедете в город Красноленинск…

— Господи, ну и название! Это где ж такое?

— Самый центр российской глубинки. Где-то между Волгой и Уралом, кажется… посмотрите потом в интернете. Там загибается некий комбинат… Градообразующее предприятие. Поедете, посмотрите, пообщаетесь с жителями, с работниками комбината… обстоятельно, знаете ли, без спешки… и сделаете об этом репортаж.

— Что еще за комбинат? Что он производит-то хоть?

— Черт его знает, какой-то «ящик». Да это, в общем-то, и неважно…

— Прелесть какая! Почему бы сразу не отправить меня писать гороскопы или репортажи с выставки котят? Или про Пугачеву и Галкина? Что там у нас еще для домохозяек за сорок?