Елена Блонди - Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

Блонди Елена ЯСТРЕБИНАЯ БУХТА, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВЕРОНИКИ

Посвящается Елене Гном-а-лле с любовью и горячей благодарностью.

Глава 1

А вечер был так невероятно красив, что Ника, глядя на разноцветные облака, переползающие через спины друга друга, сразу решила — что-то случится, и скорее всего не очень хорошее. Уж слишком насыщенной была синева и багровость, слишком много тревоги в распластанных поверх цветной крутизны серых облачных покрывалах. Потому, когда вернувшись из степи, она, стряхивая с холодных волос капюшон, услышала шум в доме, всхлипывания и невнятный торопливый говор, то даже не удивилась, только в сердце ударила тревога. Не разуваясь, дернула тугую дверь, быстро вошла, сразу стараясь увидеть и понять.

Подбежала к Марьяне, опускаясь перед ней на колени и бережно берясь за неловко протянутую ногу в разорванной штанине.

— Похоже, сломала, — отрывисто сказал Фотий, который только что был у дивана и вдруг оказался в маленькой прихожей; застегивая куртку, шарил на полке, доставая ключи, — звони Пашке, закройся, никому не открывай, поняла? Марьяна охнула, пригибаясь, черная коса скользнула Нике на плечо, и перед глазами оказалось серое лицо с полузакрытыми глазами, а на щеках блестящие дорожки.

— Не надо Пашке, — хрипло проговорила Марьяна и закусила губу, повторяя невнятно, — не… надо ему. Одетый Фотий подошел, тяжело ступая зимними ботинками, отодвигая Нику, подхватил девушку, и она повисла, злясь и кусая губу. Поднял ее руку, перекидывая через свое плечо.

— Держись лучше. Тебе не надо, а Ника что — одна тут будет сидеть?

— Я… — Ника вдруг испугалась, но с раздражением прогнала страх.

Марьяшке вон больно, и вообще. Улыбнулась, стараясь подбодрить сразу обоих.

— Я запрусь. И никому. Все хорошо будет, Марьяша. Ну, как же это тебя? Та, прыгая за Фотием на одной ноге, а другую держа на весу, оглянулась, тоже стараясь улыбнуться.

— Сама не знаю. Вот, спрыгнула… Ника бросилась за ними, растерянно подавая перчатки, суя в оттопыренный карман марьяшиной штормовки вязаную скомканную шапочку.

Сбежав по ступеням, пока двое медленно спускались, ахнула, захлебываясь толкущимся в просторном дворе ветром и, забирая мгновенно заледеневшей рукой волосы, быстро пошла к воротам. С усилием отводя створку, придерживала ее, пока Фотий заводил мотор и медленно выруливал в кромешную темноту, накрытую белесыми рваными тучами, что текли по черному небу — нижние еле-еле, а верхние — неслись, как по льду. Машина встала, мигая красными огоньками, Фотий крикнул в приоткрытое окно:

— Никому, поняла? И звони. Ника прижалась к холодному металлическому боку, пытаясь разглядеть в салоне его лицо.

— Фотий, вы осторожно, пожалуйста! Скорее возвращайтесь!

— Я буду… — он повернул руку, глядя на тяжелый циферблат с зелеными числами, — да уже к утру буду. Ты ложись, Ника, закройся только.

— Да, — сказала она, держа створку ворот обеими руками, — да-да. А через пару минут прыгающий свет фар был на другом краю степи.

Или — в другой галактике. Ника заперла ворота, проверила замок, сунула в карман большой ключ и дернула врезанную в створку калитку. Закрыта. Нащупав холодный засов, вдвинула и его в петли. И, о чем-то подумав, заторопилась к большому дому, что сверкал под порывами ветра черными стеклами запертых номеров. На самом верху внешней лестницы тускло горел красный фонарик, а внизу ступени еле отблескивали светом, приходящим от туч. Ника, оступаясь, загремела шагами по гулким прутьям, цепляясь за перила рукой в плохо натянутой перчатке, взлетела на площадку второго этажа, навалилась на прутья, всматриваясь в черную пустоту. Далекий свет прыгал, поворачивая. Наверное, «Нива» уже подъезжает к перекрестку, где проселок выходит на шоссе. Сейчас пологие холмы скроют огоньки фар. Ника отвернулась и кинулась дальше, выше, выскочила наверх, там, на гулком решетчатом пятачке ветер выл, как на вершине горы, кидался со всех сторон, стаскивая капюшон и трепля плохо застегнутую куртку. Вот далеко-далеко мигнули фары. Если смотреть днем, то не так уж и далеко, но сейчас из-за гудящей круговерти мир будто перемешался.

Казалось, ветер рвет и носит по зимней степи не только звуки и воздух, но и ухваченный им свет. Слезы текли, щипля веки. Ника стянула капюшон на шее обеими руками и медленно стала --">