Александр Молчанов - Коммунист

Коммунист
Александр Молчанов

Героическая симфония

192… -й год. Москва.

© Александр Молчанов, 2018

ISBN 978-5-4493-2397-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

1

Сеня Жуков стоял посреди своей просторной комнаты, смотрелся в зеркало, встроенное в стенку пузатого английского шкафа и готовился к выходу из дома.

Подготовка эта была странная — Сеня прилаживал под полой курточки какую-то петлю. Прилаживал, но был недоволен тем, как прилаживалось. Наконец приладил, и заодно проверил то, что под другой полой. А под другой полой — длинный металлический штырек, на конце которого имеется крючочек из проволоки, и тут же болтается на леске бритвенное лезвие.

Проверил Сеня — все оборудование на месте. Застегнул курточку и провел по бокам обеими руками сверху вниз, как бы успокаивая всю эту странную утварь — мол, теперь сидите тихо, ждите своего часа.

Вышел в коридор. Остановился у двери: то ли заметил, то ли померещилось крохотное пятнышко на ботинке. Подобрал с пола тряпочку, плюнул, растер по ботинку. Бросил тряпочку, полюбовался ботинком. В ботинке отражалась довольная сенина физиономия.

Сене Жукову двадцать семь, но на вид не дашь больше двадцати двух. Вихрастый, лицо гладкое, глаза ясные.

Взял серую кепочку с вешалки, хотел выйти.

— Арсений, зайди на минуту!

Сеня открыл дверь в кухню и встал в дверях.

Тетя Лена — нестарая еще женщина, может быть, чуть за сорок. Но к своей внешности относилась с презрением. Никакой косметики, волосы забраны в хвост, одета в серую блузку, напоминающую армейский китель. Тетя Лена ответственный работник советского учреждения.

— Тетя Лена?

Тетя Лена сидела за кухонным столом, на Сеню не смотрела. По столу были разложены бумаги, в одной руке у тети красный карандаш, в другой — папироса. Карандаш скакал по бумаге, оставляя красные вопросы и восклицания.

Папироса летала поверху, роняя на бумагу кучки пепла.

— Передашь от меня привет Семену Марковичу.

— Передам.

— И вот это тоже передай. Для его внучки.

Тетя Лена показала папиросой на шоколадку, лежащую на краю стола.

Сеня подошел к столу и взял шоколадку. Поднял ее к глазам, разглядывал упаковку. Заметил с уважением:

— Американская.

— Нам дали в пайке.

Тетя Лена, не отрываясь ни от бумаг, ни от папиросы, протянула руку, наклонила голову Сени, поцеловала его в макушку.

— Иди, опоздаешь.

Сеня опустил шоколадку в карман пиджака и вышел.

2

Сеня шел по улице. Май. Все вокруг цветет. Где-то поблизости залаяла собака. Кто-то спешил по делам, а кто-то наоборот, прогуливался неспешным шагом. Кто-то рядом объяснял степенно:

— Германскую пережили, гражданскую пережили, глядишь, и коммунистов переживем.

Сеня подошел к небольшому импровизированному рынку у стены жилого дома.

Все, что могло ходить, вылезло на улицу и торговало всем, что можно продать. Толстый буржуй с бакенбардами продавал шубу прямо с себя. Из-под шубы видны подтяжки, надетые поверх визитки.

— Продам шубу, кому шуба? Такая хорошая шуба, мягче чем кожа, теплее чем жена, добрее, чем родина.

Рядом с буржуем стояла дородная торговка с лотком яблок.

— И не жалко вам продавать такую хорошую шубу?

— А чего жалеть? Летом шуба не нужна, а будет ли следующая зима — неизвестно.

— Почему это неизвестно?

— Может, новая власть вовсе зимы отменит и будет круглый год сплошное лето, — меланхолично объяснил буржуй.

И непонятно — то ли пошутил, то ли всерьез.

Вот и торговка задумалась.

— А что, может и отменит? Эти могут.

Рядом калека в драной солдатской шинели продавал свои увечья.

— Газом меня травили, штыком кололи, ноги отрезали. Русские люди, за вас отдал я свою жизнь и молодость, а теперь накормите и напоите солдата Христа ради.

А рядом девушка-красавица стояла, покуривала, продавала свою красоту. Зевнула, потянулась.

Цапнула Сеню резким взглядом.

— Что-то так с утра сладенького захотелось, просто невозможно. Кажется, за кусок сахарку бы все что захотите сделала бы.

Сеня посмотрел на девушку, достал из кармана пиджака шоколадку, посмотрел на нее, вздохнул и… опустил --">