НИНА ЛЕТО РОМАНОВА - Жизнь по капельке

Глава первая

Лето выдалось дождливое. Как-то раз Капа, пытаясь рассадить кустики петунии, копнула землю и не удержалась от шутки:

– Ты погляди! Впору рис садить, а не цветочки. Вода в ямке!

Но наконец дожди прекратились, и после недолгой жары наступила настоящая золотая осень с поблёскивающими на солнце паутинками, летящими наперегонки с разноцветными листьями.

Несмотря на разницу в возрасте, Капитолина и Геннадий по-настоящему сдружились и с удовольствием проводили время вместе. Капа любила приезжать к Гене на дачу: он, как и вся современная молодёжь, не занимался ни садоводством, ни огородничеством, предпочитая расслабляться на природе. А потому Капитолина всегда была в его доме желанным гостем и, по сути, дизайнером, садовником и огородником в одном лице. И всё ей удавалось легко и делалось с удовольствием.

С окончанием лета садовые работы завершились, и можно было просто предаться наслаждению тёплым осенним деньком.

Капа села на скамейку, вокруг которой лежали опавшие яблоки с подбитыми бочками. Их сладковатый запах мешался с осенним ароматом прелой листвы, с настоявшейся за лето терпкостью древесной коры и каким-то особенным благоуханием, исходящим от петуний, хризантем и астр, доцветающих последние дни в ожидании заморозков.

Капа подняла с травы яблоко и, обтерев его о подол вязаного жакета, надкусила. Сладко-терпкий вкус тоже был определенно осенним: не было в нем освежающей кислинки первых весенних плодов и сочной сладости летних.

В доме шумела молодёжь: отмечали пятилетнюю годовщину издательства. Пять лет назад Капа впервые встретила Геннадия, и сейчас ей подумалось, что за это время он практически стал её семьей.

– Моей семьей… – прошептала Капитолина.

Большая ворона опустилась недалеко от скамейки и, проверив на вкус пару яблок, направилась к Капе. Остановившись в нескольких шагах, птица принялась внимательно рассматривать старушку, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, словно спрашивала:

– Как же так, где же твоя семья?

Капа бросила надкушенное яблоко в сторону вороны, но та, не испугавшись, лишь отступила на шаг, взмахнула крылом и прокричала: «Ка-ар».

Капа вздохнула.

– Вот и я говорю: ворона за море летала, а ума не достала.

Птица переступила с ноги на ногу, то ли соглашаясь, то ли передумав продолжать разговор, и, подскочив, расправила крылья и полетела.

Капа закрыла глаза и прислушалась к голосам на веранде. Молодёжь о чём-то спорила, шумела, слышался смех, но разобрать, о чём идёт речь, было трудно. И вдруг, словно через призму времени, Капитолина увидела себя, молодую веснушчатую девчонку, вот так же сидевшую в парке на скамейке с закрытыми глазами, прислушиваясь к чужим голо– сам в ожидании Его.

Он называл её «Капа-Капа-Капелька»…

Было это так давно, словно в другой жизни – в тот первый приезд в Россию, который незримой чертой поделил всю судьбу на «до» и «после». Никогда после не было уже таких беспричинно-радостных и светлых дней.

Заслышав приближающиеся шаги, Капитолина открыла глаза. Геннадий подбежал, накинул ей на плечи лёгкий плед, сорвал с ветки яблоко и, хрустко откусив половину, спросил:

– Не скучаешь? Может, вольёшься в компанию?

Капа, прищурившись от солнца, просвечивающего сквозь непослушные Генины вихры, качнула головой, совсем как её недавняя собеседница.

– Ах, Геннадий, какое это блаженство сидеть под яблоней! А ведь скоро зима…

– Тогда оставляю тебя наедине с блаженством. Но если появится желание побаловаться чайком, подтягивайся к самовару.

Геннадий побежал назад к дому, и Капа, посмотрев ему вслед, пробормотала:

– А, пожалуй, и к самовару.

Подхватив плед, она заспешила к веранде.

Собравшаяся компания была давно и хорошо ей знакома. Разговоры, несмотря на выходной, велись в основном о работе или вертелись вокруг неё. Геннадий,