Евгения Михайлова - Третья мировая война

Евгения Михайлова Третья мировая война

Женщины — это не люди, а другие создания.

Римантас Дихавичюс, советский и литовский фотохудожник, известный работами в жанре «ню».

Это был приговор.

— Он сексист, — непримиримо сказала мама. — Для него женщина — вещь, игрушка.

— Это неправда, — попыталась бороться Настя. — Антон меня любит. Его не интересуют другие женщины.

— Абсолютно не имеет никакого значения — нужны ему все женщины или одна. Я о другом. О том, что такой мужчина не любит. Он просто хочет. Он просто берёт. Пользуется. В своё удовольствие.

— По-твоему, нужно не в своё удовольствие?

— По-моему, нужно любить не как игрушку. Как равного человека, если ты действительно не понимаешь разницы. Нужно уважать, как уважает меня твой отец.

Настя хотела так много сказать. О том, что папа уважает маму на расстоянии уже десять лет. Что Антон просто полноценный мужчина, который осознаёт свою силу, но понимает и свою ответственность. И ещё многое могла бы сказать Настя о том, каким благородным, каким пылким и нежным бывает её возлюбленный… Но что бы она ни сказала, мама обернула бы всё против Антона. Это называется — не приняла.

Настя долго тренировала своё сердце, пока оно не научилось твёрдости. И начала последний, решительный разговор. Исключительно по существу:

— Мама, Антон хочет, чтобы мы были вместе. Он не хочет меня больше отпускать. Это серьёзно, и больше не обсуждается. Я не расстанусь с ним по твоей прихоти. Но я не хочу, чтобы наши отношения, наша связь с тобой оборвалась. И поэтому я оставила за тобой главное решение — ты согласна, чтобы я вышла за него замуж, или я просто перееду к нему?

— Второе, — не задумываясь ни на минуту, сказала мама. — Это удар для меня, но я вынесу. Уверена, что именно таким образом ты поймёшь, в чём и насколько я была права. Поживи наложницей и узнаешь, что это такое, — полностью зависеть от мужлана и собственника.

Настя посмотрела на побледневшее, мгновенно осунувшееся лицо матери, проглотила вместе с горьким комком в горле все свои возражения и просто обняла маму. Всхлипнула у неё на плече.

— Пойму так пойму. Не переживай, мамулечка. Ты же примешь меня всегда. Я буду каждый день приезжать.

Ночью она, отгоняя всякие мысли, просто складывала в чемодан свои любимые вещи. Утром дверь в комнату мамы оказалась закрытой изнутри. Впервые за всю их жизнь. В квартире было ещё темно, свет в маминой комнате не горел. Настя уехала расстроенная: они не попрощались.

Сильная и мудрая мама Валя не нашла в себе мужества попрощаться с дочерью, любовь к которой была смыслом её жизни. Этот момент стал бы для неё трагедией в любом случае. Даже если бы похититель Насти и не был сексистом, не был бы грубой скотиной, каким воспринимала его Валентина. Конечно, он не тупой грубиян, отлично образован и умеет себя держать, но её обмануть невозможно. Валентина видит суть. Ей не туманит взгляд безрассудная страсть, которой этот мужчина привязал её милую и беззащитную Настю.

С тех пор как он появился в их жизни, Валентина каждый день обвиняла себя в том, что чересчур тщательно заботилась о внешности дочери. Настя слишком хорошенькая, это и стало причиной их беды. Этот тип так просто её не отдаст никому. Валентине могут помочь только судьба и обстоятельства. Но они не заставят себя ждать. Главное — не пропустить и не упустить шанс.

Настя готовилась к защите диплома. До работы как минимум несколько месяцев. Антон не хочет, конечно, чтобы она работала. Но мама объяснила Насте, как быстро неработающая женщина, которая во всём зависит от мужа, опускается и теряет интерес к самой себе. Домашняя клуша перестаёт быть привлекательной и для своего мужчины. Она не будет авторитетом и для детей. Женщина должна состояться как человек — вспомнила Настя слова мамы и вздохнула.

Ей не хотелось отрываться от своей новой и важной жизненной роли, от главной задачи — обжить великолепный мир любви, — и начинать строить карьеру. Нет, карьера точно не волк. Никуда не денется. Настя сейчас едет в квартиру Антона, в это холостяцкое, смешное и суровое жилище. И к его возвращению там будет всё иначе. И нет ничего важнее для Насти сейчас, чем делать карьеру в душе Антона. Стать для него самой лучшей и необходимой. Клуша — не клуша, а она хочет хранить очаг дома этого мужчины. Рядом с ним на свете нет других мужчин. Все её --">