Сергей Коколов (Capitan) - Старые-старые сказки

Пушкина. Такой же кудрявый, невысокий.

Глазки живенькие и бегают. Наверное такие глаза у поэтов и сумасшедших. Я уж, грешным делом, подумала, что он начнет мне читать стихи. А он ухмыльнулся и произнес: «Добро пожаловать», помолчал с минуту, — разглядел меня с головы до ног и добавил…

Вообще-то она ничего, симпатичная даже. А то, бывало, к нам такие кикиморы попадали. Нет, оно конечно понятно, быть девственницей до восемнадцати лет у людей сейчас не модно, но почему ж такие страшные-то? Что, на Земле дефицит симпатичных восемнадцатилетних девственниц? Никогда не поверю! А, вообще, кажется я знаю разгадку. Наши специально выбирают себе кикимор. Правильно — некрасивую ведь соблазнить легче. Да, она может и сама рада. А ты попробуй красивую. Слабо? А я никого специально не заманивал — просто мне попалась красивая девственница и, я считаю, мне повезло.

Я раздел ее взглядом. О, это проще простого. Меня еще маленьким папа научил. Смотришь и не замечаешь одежду.

Грудь у нее красивая, уже полностью оформившаяся, а тело девичье, не по настоящему еще женское. Линии тела тонкие и нежные. И сама она вся — хрупкая, словно хрустальная. Кожа тонкая — сквозь нее видны тоненькие речки вен.

Подумать только — такая девушка и девственница. Мужики! Вы — слепцы, вы прозевали свое счастье, счастье обладать хрустальной девушкой, и вот — менее чем через час — она (девушка) или оно (счастье обладать ей) достанется мне. Завидуйте! Хотя — кто это оценит? В нашем мире-то… Где всем и дело — сдать экзамен по любви, выпускной экзамен, любым способом и с любой девственницей.

И все же — мне повезло.

«Добро пожаловать», — сказал я, и продолжил: «В мой мир». А она…

Я не поняла про какой мир он говорит. А… Ясно. Познакомиться хочет. Хм… Или изнасиловать? Ведь глазки бегают не только у поэтов, но и у сумасшедших. «Может быть он маньяк?», — подумала я. Чепуха конечно. Но, не желая того, эту чепуху я произнесла вслух. А он…

Я рассмеялся.

«Может быть он маньяк?», — произнесла она. Это я заставил ее думать вслух — тоже раз плюнуть даже для начинающих, а я-то уж, слава богу, почти волшебник, выпускник. И тут я получил смачный подзатыльник от папочки. Папочка у меня строгий — да ему и положено, на руководящей работе все таки — в Совете Волшебников занимает не последнюю должность. А я — его надежда и опора. Папочка сердито сказал…

Я сказал: «Если провалишь экзамен, выгоню из нашего мира, и не посмотрю, что ты мой сын. Посмейся мне еще!» Эмоции переполняли — я люблю сына, и я добавил: «Посмеемся вместе, после экзамена. И только попробуй сказать мне хоть слово».

А я и не собирался ничего говорить отцу — я вообще никогда ему не перечил, а то с него станется — он и выгнать может, да еще сделает убогим каким-нибудь или юродивым, над которым все люди будут смеяться. Вот уж перспективка.

Хотя чего он, собственно, так волнуется? Да соблазню я эту девственницу — трудно что-ли? С любовными чарами ни один человек не совладает. А экзамен — это что? Это проверка твоей волшебной подготовки в любовном плане.

Если честно, мне не понятно почему мы соблазняем девушек они и так падки до любви. Хотя эльфки еще любвиобильнее. А вот дриады, это штучки — никакие чары не помогут, если не понравишься.

Искорки испуга еще сияли в глазах девушки, а глаза у нее чистые-чистые — цвета прозрачного неба, что бывает летом в утренние часы на Земле, когда воздух еще полон рассветной свежести.

Девушка была напугана и я поспешил успокоить ее.

«Я не маньяк», — уверил я, — «Я почти волшебник», а она…

Я подумала, в очередной раз: «Вот пижон, волшебник он, видите ли. Не мог прямо сказать, что влюбился в меня с первого взгляда, что если не познакомиться со мной, то потом всю жизнь будет жалеть, что в моих глазах растворено небо, что я словно пришла из другого мира на грешную Землю, из мира света, счастья, удачи, красоты…»

Я ведь красивая, правда? А он — не очень. Не то, чтобы совсем урод, но все же — повыше бы этак сантиметров на двадцать, поплотнее чуть, лицо помужественнее, более волевое что-ли.

Ну ладно, поговорить-то с ним можно?

«И что, загадывать желание?», — подколола я, а он ответил на полном серьезе (может сумасшедший все же?)….

А я ответил: «Загадывай, а потом я загадаю свое», — старый приемчик. Если согласиться — считай экзамен сдан. Жертва падет к ногам волшебника, ведь волшебником я и стану сдав экзамен.

В конце-концов, что она может --">