Сергей Коколов (Capitan) - Старые-старые сказки

«Вот, только щенка нам и не хватало» — подумал я.

— Мама, мама, где ты, — отчего-то волнуясь запричитала жена.

— Что ты сделал с МОЕЙ мамой, — пытаясь быть грозной продолжила Тома.

— Какой красивый щеночек, — ребенок Ира прибежал вприпрыжку, отчего мебель в квартире заходила, словно от землетрясения.

— Что ты носишься, как маленьк…, — я осекся на последнем слове, вспомнив, что телом тридцатилетней женщины управляет мозг десятилетнего ребенка.

— Ой, да здесь сразу два щеночка…, — продолжала восторгаться дочь-акселератка.

— Один из них — бабушка, — не удержался я от злорадства, чувствуя, как в широкую штанину купленных недавно брюк впились маленькие, но очень острые зубки лопоухого щенка.

— Лучше бы тебе кошку подарили, — проворчал я, стараясь по возможности не слишком грубо отшить наглого щен… вернее кошку — рыжую, пушистую кошку, которая все еще дергала меня за штанину.

Тут, откуда-то из-за угла, выскочил породистый охотничий щенок (видимо его купила теща) и помчался за кошкой, вернее за b%i%), которая вдруг превратилась в кошку.

«Все!», — подумал я, — «Остается только покончить жизнь самоубийством, ибо после всего, что произошло, теща будет пилить меня целый год.»

Рядом с моими ногами улеглась двуручная, чуть ржавая пила, едва не поранив мне большой палец.

— Верни мою маму! — истерично закричала Тома.

— Пааап, жалко же бааабушку, — протянула Ирка.

Охотничий щенок, видно испугавшись крика моей женушки, написал огромную лужу, и лаял, вонзив в меня мутно-карие, почти человеческие глаза.

Я наступил на пилу и больно порезал ногу.

— Тиххо! — прикрикнул я.

Замолчали все, включая собаку.

В квартире воцарилась блаженная тишина — лишь часы нервно тикали, отсчитывая секунды, секунды которым дела не было до этого мира, и до нас, грешных и нелепых — до меня, и до моего не весть откуда возникшего дарования, до моей большой дочки, маленькой жены, тещи-пилы, и щенка с умными, почти человеческими глазами. Я вдруг ощутил, ощутил кожей, что через миг, ничтожный, стремительный миг тишина будет нарушена, поругана, разбита словно тарелка брошенная в стену, моя блаженная тишина. Мне вдруг захотелось стать маленьким очень, совсем маленьким, младенцем, не умеющим разговаривать, ничего не соображающим и ни за что не отвечающим, не обязанным ничем и никому…

…………………………………………………

— Ну и как тебе? — обратился я к жене Оле.

— Нну… т…так… неправдоподобная историйка. Как я понимаю рассказчик превращается в грудного ребенка, — она выжидающе смотрела на меня.

— Нну, дда…

— Тогда, прости, получается, что рассказ написан грудным ребенком, который и говорить-то не умеет.

Я задумался и задумался крепко. Через полчаса ласковый голосок моей жены вывел меня из оцепенения.

— Милый, рассказ хороший и мне очень понравился. А что до недостатков… ты же имеешь право на недостатки…

«Моя жена — ангел», — подумал я, и увидел ее в белом, девственно-чистом платье. Она взмахнула крыльями и…

13 июня 1997 года