Кирилл Евгеньевич Сафонов - Место в жизни

САМЫЙ СТРАШНЫЙ ГРЕХ

Она снова была здесь. В этом маленьком и уютном пабе в центре города.

Я сидел за барной стойкой. Моя левая рука сжимала длинный наполовину пустой пивной бокал. Или наполовину полный? А какая, в общем–то, разница?! Для меня наполовину пустой. Просто потому, что я собирался заказать еще как минимум парочку. Указательным пальцем правой руки я крутил подставку от этого стакана, умудряясь еще при этом держать сигарету.

Не спорю, со стороны все это не очень хорошо смотрится, но… Я нервничал. Смотрел на нее. И нервничал еще больше.

Знакомы мы не были. Я даже не знал ее имени. Вообще ничего о ней не знал. Просто однажды я увидел ее здесь. Да, помню, еще с женой тогда зашли. Сидели, болтали, ели. А потом я увидел ее. И что–то произошло.

Еще секунду назад все было нормально, а тут раз и все. Я видел только ее, знаете, так бывает, когда смотришь какой–нибудь фильм, и камера фокусируется только на каком–нибудь одном персонаже или предмете, а все остальное становится таким мутным и расплывчатым. Вот и сейчас – все расплылось, а она осталась. А потому хотелось смотреть только на нее.

Я и смотрел.

Не знаю, как я выглядел в этот момент, наверно, не очень. Хотя разве мы вообще способны до конца представить себе, как мы выглядим – ни черта подобного. Рот закрыт, глаза открыты или наоборот, вот, в общем–то, и все. Но глаза у меня были открыты, а все остальное мне было неважно. Даже щебечущая что–то Наталья, моя жена, перенеслась в тот момент в какую–то другую реальность, где мне было не до нее. Куда–то далеко. Я только кивал в такт движения ее губ и все. На что–то другое меня уже не хватало. Даже не помню, как закончился тогда вечер. Вроде бы без скандала.

Тогда мы зашли сюда случайно. Жена хотела есть, а я хотел выпить и послушать хорошую «живую» музыку. А здесь было возможно и то, и другое, и, к счастью, третье.

И вот, это седьмая пятница. Седьмой раз я под каким–нибудь предлогом отсутствую дома в пятый за неделю вечер. А главное, я не могу объяснить себе самому, почему. Точнее, зачем? Что мне нужно? Чего я жду? Я не знал. И не знаю. Просто мне хотелось здесь быть. Именно здесь. Только здесь. Хотел ли я ее увидеть? Не знаю. Но я хотел ее ждать.

Может, я влюбился?

Она снова здесь. И, как и тогда, она была не одна. Правда, в прошлый раз, когда и я был с женой, я не обратил на это никакого внимания. Или все–таки обратил?

Смотря, кого ты решил обмануть?

Она была НЕ одна. Стоп, это что ревность? Прекрати, откуда!? Я же говорил, что даже не знаю ее имени. Да и к тому же…

Еще раз – ты кого решил обмануть?

Ладно, оставим этот вопрос.

Она была прекрасна. Он отвратителен. Красавица и чудовище? Что ж, надеюсь, когда–нибудь он станет принцем. А ты кто такой, чтобы… Стоп. Согласен. Меняю тему. Точнее, не затрагиваю одну ее половину.

Она была прекрасна. Я повторяюсь… Но, поверьте, глядя на нее, это делать приятно.

Они сидели за два столика от меня и о чем–то спорили. А может, ссорились? Да, скорее второе. Ее спутник успел построить уже целый город из пустых рюмок. А в этом случае, как правило, два варианта. Или это образ жизни или минутная слабость. Во втором случае все может закончиться быстро и для всех неприятно. Причем, «пострадавший» обычно страдает чуть позже остальных, часиков эдак через семь–восемь. Про первый… Лучше даже не говорить.

Я смотрел на нее и тихо тонул в ее образе.

– Хороша. Ничего не скажешь.

На секунду мне показалось, что мои мысли каким–то волшебным образом, отключив охранную систему, выскочили наружу. Я даже попытался закрыть рукой свой рот. Стекло стакана громко лязгнуло о зубы.

– Черт! – бросил я и принялся стряхивать пивные «бусинки» с лацкана пиджака.

– Без дураков, – вновь услышал я. – Хотя, видимо, для них.

Я поднял глаза в направлении этого очень низкого голоса, хотя и так уже понял, кому он принадлежит.

Бармен (никого кроме него рядом не было).

– Что… Простите, что вы сказали?

– Да, думаю как раз то, что вы подумали? – произнес бармен.

Я внимательно посмотрел на него. Лет пятидесяти, коренастый, с короткими седеющими волосами и ухоженной бородой «от уха до уха», и такими, знаете, умными профессорскими глазами. Если бы не видел его