Ольга Михайловна Трескина - Маски

Каждое утро семь дней в неделю мне приходится брать с полки одни и те же ключи, подходить к одному и тому же шкафу, с ужасом и дрожью открывать его и видеть одну и ту же картину: на вешалках, будто тысяча рубашек, висят маски, каждая из которых необходима для своей роли. Каждое утро семь дней в неделю мне необходим отдельный 25-й час, который многие называют «ментальным», чтобы хорошенько продумать, кто я сегодня: успешный журналист, любящий сын или отчаявшийся бродяга?.. Сколько себя помню, я всегда был таким. Всегда носил маски, но первое время брал неправильные: я мог прийти к матери и начать разговаривать тоном начальника с подчинённым; на работе же вместо маски «строгого и непоколебимого начальника» я мог примерить маску «добродушного и весёлого паренька». Так нарушается баланс правды и лжи в обществе, – разрушаются ожидания людей, уничтожается их привычные представления о тебе. Многие перестают уважать, потому что сегодня ты решил дать слабину. Каждый из нас учится на своих ошибках, и я, увы, не являюсь исключением.

Я мог бы ещё часами думать над тем, какой «пакет» мне выбрать сегодня, и по какой цене мне обойдётся это «дорогое удовольствие», если бы не звонок, прервавший мои размышления.

– Витя, милый, доброе утро! Скажи, сынок, ты позавтракал?

Я машинально схватил маску «хорошего мальчика» и вступил в диалог:

– Нет, мам, я только встал. Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке. Просто соскучилась…

– Хорошо, мам, целую, – я был мастером неловких пауз, жаль, что и этот случай оказался не исключением, – ещё созвонимся. Я улыбнулся в надежде, что люди наконец научились через трубку видеть твою экспрессию, но в то же время я понимал, что этому не бывать, и, наверняка, меня вынудила на это действие маска. Я посмотрел на время и осознал всю сущность своего бытия так же внезапно, как и забыл её. Я смахнул первые попавшиеся маски в сумку в надежде, что интуиция не подведёт меня и на этот раз, ринулся в ванну и, закончив все приготовления, побежал к метро, подбирая нужную маску. Именно в метро передо мной открывалась целая галерея масок, я наблюдал, изучал, открывал новое. Поэтому метро.

В вагоне каждый прятался за куском пластмассы: я знал это. Интересно, они видят мою? Может им не дано разглядеть истинного лица: ты всю жизнь так и будешь подстраиваться под общество, не подозревая о том, что каждый из них делает аналогичную вещь. Внезапная волна моды губит человечество: всегда ухожен, всегда красив, всегда приятен и вежлив в общении, ты даже не имеешь права показать своё настоящее лицо. Лицемерие окутало весь поезд, мне бы радоваться, наблюдая, как люди улыбаются без повода, да вот я знаю истинную причину этой улыбки.

Вспомнил о слепке лишь в лифте, поднимаясь на двенадцатый этаж, наблюдая, как здание постепенно наполняется моими подчинёнными. Каждый из нас вынужден страдать из-за того, что когда-то давно случилось в жизни. Из-за того, что кто-то залез в нашу душу, мы теперь все отныне обязаны носить маски, а остальные – лишь гоняются за глупой модой.

– Виктор Николаевич, вы сегодня опоздали. Поздно заснули?

– Начальство не опаздывает, начальство задержи-вается, Пётр.

Сегодня я с нетерпением ждал окончания дня, его финального мероприятия, чтобы, наконец, покончить с этим выскочкой Лариным и взять заслуженный отпуск. Терпеть не могу «светские вечера», чувствуешь себя на балу Анны Павловны Шерер, у каждого есть «отдельная маска» под «отдельный случай». Неужели я настолько же лицемерен? Неужели меня больше не существует? Неужто я вынужден всю жизнь носить кусок пластмассы на своём лице?

Маски были очень удобными. Каждая из них «садилась» как влитая, даже каждую ворсинку усов можно было прощупать и поправить.

День приблизился к концу, работа была выполнена, новый номер журнала был готов к изданию. Теперь меня ждало «важное мероприятие», которое станет концом сегодняшнему цирку лицемеров.

Холодный пот стекал с моего лба, сердце бешено колотилось, колени тряслись, а руки беспорядочно раскидывали недельный хлам в сумке: я забыл маску. Но это к лучшему. Выяснить, кто сильнее, кто успешнее и чьё издательство действительно претендует на звание «Лучшего журнала» я мог только будучи самим собой! Я понимал, что им придётся увидеть меня настоящего, но я абсолютно не был к этому