Борис Олегович Кудряшов - И это пройдет

Сергей Самоукин и Василий Ирванец все рассчитали до мелочей. Они знали, что завтра, 23 декабря 2002 года, их после утреннего развода отправят с лейтенантом Ерошкиным в боксы со спецтехникой для наведения порядка. Ерошкин в этот день будет заступать в наряд помощником дежурного по части, значит, минимум на час отлучится в штаб на инструктаж. Вот тогда-то и можно будет действовать. Ребята уже давно посматривали на старенький ЗИЛ, всеми забытый в самом дальнем и темном углу боксов и скрытый от любопытных глаз десятками машин, стоявших перед ним. В закрытом железном кузове заветного ЗИЛа находилась почти новая аппаратура для обеспечения телеграфной связи, еще ни разу не использовавшаяся на учениях и вряд ли в ближайшее время вообще востребованная. Это больше всего радовало Самоукина и Ирванца, которым осталось служить в уже порядком поднадоевшей самарской части не более пяти месяцев.

Утром все шло по сценарию. После построения – автопарк, заветные боксы, видимость уборки, долгие, томительные минуты ожидания. И вот одни у того самого ЗИЛа. Малюсенький навесной замок даже не противился гигантскому пожарному багру, отлетев с первого удара и разрешив двум солдатам хозяйничать в телеграфной аппаратной. А они, ни минуты не мешкая, бросились разбирать на платы три угломера. Работали четко, слаженно, как мастера-ремонтники или закоренелые жулики. Пересчитали платы – девяносто шесть штук – вот здорово! Добычу тотчас же завернули в ветошь и спрятали в красном противопожарном ящике с песком. Затем Василий навесил на двери кузова точно такой же замочек, и друзья как ни в чем не бывало вернулись к своим обязанностям уборщиков.

В последующие дни они на часок- другой забегали в боксы, уносили с собой несколько плат и ночью, тайком от всех, разбирали их на радиодетали. По выходным Ирванец бегал сдавать их в комбинат бытового обслуживания.

Жизнь пошла что надо.  По вечерам вместо клубного кино – боевики, комедии и мелодрамы по собственному видеомагнитофону, ночью – долгие шумные оргии, утром – позднее пробуждение, головная боль и ощущение безмятежного счастья…

17 февраля 2003 года в часть прибыли «партизаны». Непосвященным следует знать, что «партизаны» – это не только члены народных вооруженных отрядов, действующих в тылу врага, но и лица, давно прошедшие срочную службу и призванные на военные сборы. Командир полка приказал в этот день вывезти на строевой плац всю технику и организовать тренировки по связи. Среди машин на плацу оказался и старенький ЗИЛ, открыв кузов которого, офицеры ахнули: от угломеров остались только корпуса, все платы бесследно исчезли, на полу лежали молоток, пассатижи, множество проводов и изолента.

Приехали следователи из прокуратуры Самарского гарнизона, стали проводить экспертизу и повсюду выявили отпечатки пальцев. После этого установить личности преступников не составило никакого труда.

Судебное заседание длилось недолго, с вердиктом тоже не тянули: Сергея Самоукина и Василия Ирванца признать виновными в хищении военного имущества и приговорить к двум годам лишения свободы с отбыванием наказания в дисциплинарной воинской части.

Далеко занесла Василия с Сергеем лихая судьба: из Самары попали они в Краснодарский край. Жарко и очень душно. Рот забит песком, плюй-не плюй – все равно хрустит на зубах. Дисциплинарная часть оказалась обычной частью, служить, вернее, отбывать срок, вроде бы можно. Даже распорядок дня обычный для солдата: утром – подъем, зарядка, завтрак, развод на работы, днем – обед и снова работы, вечером – ужин, просмотр новостей, свободное время, вечерняя поверка и отбой.

От тяжких дум спасала работа. Самоукин попал в бригаду, которая занималась изготовлением искусственных цветов. Ежедневно в часть приезжала машина с деталями, а увозила готовую продукцию. За восьмичасовой рабочий день Сергей делал 1000-1200 цветов.

Он мечтал, чтобы ему писали бывшие сослуживцы, сам писал всем знакомым, не скрывал ничего, рассказывая о том, как попал в дисбат и как ему трудно без поддержки. Но письма его, казалось, просто уходили в никуда. Отчаяние надвигалось, как вдруг пришла посылка от Олеси, а в ней, помимо продуктов и сигарет, записка: «Я чуть с ума не сошла, узнав, что тебя осудили, долго болела, сейчас вроде бы ничего, с хозяйством управляюсь. Сережа,