Анастасия Муравьева - Зубы

– Я и хотел спросить, – я запнулся.

 Проклятая старуха сбила меня с толку, говоря не по плану. Я судорожно вспоминал, чему нас учили на занятиях.

– Не считаете ли вы, что дышите грязным воздухом? Варианты ответов: определенно да, вероятно да, скорее да, чем нет…

 Старуха остановила на мне немигающий взгляд.

– И вправду, что ли, коробейник пожаловал? – она покачала головой. – А я сослепу решила – очередной. Из тех, кто стучится. Бегают за мной, караулят, а как впустишь, поселиться норовят. А потом, сам видишь, какой от них беспорядок. И голову преклонить негде.

 Она сокрушенно обвела взглядом комнату.

 Внутри меня все оборвалось – старуха сумасшедшая. Слышал я про таких. Из тех, кто молодым на шею вешаются. Сейчас схватит, на диван повалит, сама юбку задерет и сверху насядет. Вот влип!

 Я встал и, оглядываясь, попятился к двери.

– Вы, бабушка, наверное, обознались. Перепутали меня с кем-то. Никто вас не караулил. Я в этом доме все квартиры обхожу. – Я подхватил сумку. – Предлагаю товары для дома и здоровья. Вам позвонил – вы открыли. Но если вам ничего не надо, я, пожалуй, пойду.

 Старуха вдруг расхохоталась молодым и звонким голосом.

– Мне нечего не надо? Мне? – переспросила она, и вновь зашлась от смеха, утирая слезы неожиданно белоснежным платком, достав его откуда-то из складок юбки. – А про себя забыл?

– За чай спасибо, но мне пора, а то начальник заругает.

 Я уже стоял с сумкой наперевес. Вспомнить бы, где оставил ботинки.

– А ты подумай, – старуха испытующе взглянула на меня, вдруг перестав смеяться. – Не привыкла я клещами тянуть. Обычно все с порога требуют. Кому любви, кому денег. А тебе что?

– Я продавать хочу, – пробормотал я. – План выполнять.

– А красоты не отмерить? – перебила старуха, как мне показалось, издевательским тоном. – Тебе не помешает.

 Ну вот, не только девушки, но и безобразные старухи смеются надо мной.

 Я уже стоял у двери, зашнуровав ботинки. Теперь кепка. Оставил где-то. А все потому, что у старухи ни гвоздика, ни вешалки, вот я и забыл.

– Ума тебе надо добавить, вот что, – крикнула старуха, вдруг очутившись прямо передо мной, на кухне. Она зачерпнула из чана, откуда валил пар, половник кипятка и плеснула в чашку.

– Пей, – приказала она, подойдя ко мне вплотную. – Только залпом. Чашку она поднесла к моему лицу так близко, что я разглядел скол на ободке. – Твое счастье на дне, никому не оставляй.

 Я прижался к стене, думая, прилично ли оттолкнуть старую женщину. И справлюсь ли я с дверным замком?

– Загадай и выпей залпом, все исполнится, – шепнула старуха, которая вдруг выросла до потолка, нависнув надо мной. Или это я в ужасе сполз на пол?

 Я зажмурился от страха. Старуха сбила меня с толку. А теперь еще и с ног. Я послушно открыл рот и глотал варево, которое мерной струей вливалось в горло, боясь захлебнуться. Несмотря на валивший от воды пар, она оказалась совсем не горячей и пахла тиной.

 На занятиях нам не рассказывали, что делать, если клиент вливает тебе в рот вонючую отраву. Как быть, если он ведет тебя не на диван в спальне, а сажает за стол в маленькой комнате с разбитым зеркалом, где под ногами валяются игрушечные медведи с человеческими глазами.

 Но я даун. Будь я умнее, со мной такого бы не случилось. Это последнее, что я подумал, увидев перед собой дно чашки, надвигавшееся стремительно, как земля в фильмах о прыжке с парашюта.

 Очнулся я на лестничной клетке. Я сидел, прислонившись к стене, сумка рядом, а мои приборы выпали из нее и валяются на полу.

 Дверь соседней квартиры распахнулась, и оттуда вышла толстая тетка в тапках на босу ногу. Подол ее халата оказался вровень с моим лицом. Ногти на шишковатых пальцах ног были ярко накрашены.

– Вот ты где! – воскликнула она, поставив ведро, полное картофельных очисток. – Мать его ищет, с ног сбилась! С лестницы спустили? Так тебе и надо! Чтобы неповадно таскаться, всякую дрянь продавать! – Она начала в раскоряку спускаться по лестнице.

 Я встал отряхиваясь. Дверь в старухину квартиру исчезла. Теперь там была голая стена, покрытая облезлой краской.

– А к-куда дверь делась? – запинаясь, спросил я у тетки, гремящей крышкой мусоропровода. Взяв в руки черенок швабры, она с силой проталкивала вниз склизкие очистки.