Юнас Хассен Кемири - Всё, чего я не помню

– Хочешь попробовать отличную тему? Вот, засунь сюда руку.

Самуэль протянул мне половину арбуза. Я задумался, в своем ли он уме.

– Давай, говорю же.

– Зачем? – спросил я.

– Ты запомнишь этот момент.

И, сам не зная зачем, я вытянул руку и засунул ее в арбуз.

– Как ощущения? Странно, да? Приятно? Теперь моя очередь.

Никаких особых ощущений не было. Что-то мокрое. И хрустящее. Я вытащил руку из арбуза, Самуэль засунул свою. Окружающие смотрели на нас так, словно мы нассали в мойку. Но Самуэль только улыбнулся и спросил, не хотят ли они тоже попробовать.

– Вы будете об этом жалеть, – сказал он, когда они замотали головами.

* * *

Сосед вздыхает. Он стоял вон там. Рядом с бабушкиным «Опелем». Подняв руку в приветствии. И я чуть не помахал ему в ответ. Но потом увидел покрытый копотью сад, то, что осталось от бабушкиного чердака, черные пятна на крыше моего гаража. Вспомнил, чем все могло бы закончиться, если бы ветер дул в другом направлении. И отвел взгляд. Но это оказалось труднее, чем я думал. Мне даже пришлось сделать так, чтобы рука не замахала сама (прижимает левой рукой правую). Некоторые рефлексы сидят так глубоко, что их невозможно остановить. Ты так делал всю жизнь, это просто сидит у тебя внутри. Как и сексуальность.

* * *

Самуэль вытер руку и представился. Я не знал, как назваться, потому что, сопровождая Хамзу, я никогда не произносил свое настоящее имя. Однажды сказал, что меня зовут Эрьян. В другой раз представился Траволтой. Когда мы зарулили на частную вечеринку в Якобсберге^[2] в поисках сестер-близняшек, которые взяли в долг денег, чтобы спасти свой салон красоты, я назвался Хулабандулой. Я мог сказать что угодно, ведь, когда выглядишь определенным образом, никому не хватит духу сказать, что твое имя на самом деле не твое. Но когда представился Самуэль, я ответил, назвав свое настоящее имя. И приготовился к встречным вопросам. «Что ты сказал? Вамдад? Ванбаб? Ван Дамм? А, Вандад. Откуда это имя? Что оно означает? Откуда родом твои родители? Они что, политические беженцы? А ты родился здесь? Ты настоящий швед или только наполовину? Ты чувствуешь себя шведом? А насколько? Свинину ешь? А кстати, ты чувствуешь себя шведом? Вы можете вернуться домой? Ты там бывал? Каково это – вернуться домой? Может, ты чувствуешь себя иностранцем здесь и шведом там?» Когда народ замечал, что я не хочу говорить о своем происхождении, они пытались спрашивать про тренировки, нравятся ли мне протеиновые напитки или что я думаю о ММА^[3].

* * *

Сосед отодвигает чашку с кофе и откашливается. Теперь, спустя время, я думаю, что мог бы помахать ему. На что бы это повлияло? Возможно, ни на что. День Самуэля начался бы чуть более приятно. Он был бы в чуть лучшем настроении, когда выехал на улицу. Но я же не мог знать, что мы видимся в последний раз.

* * *

Но Самуэль оказался не из таких. Он не пытался обсуждать происхождение или тренировки. А сказал только:

– Вандад? Как шах, который воевал с Чингисханом? Мощно.

А потом десять минут вещал о монголах. Сказал, что полпроцента мужского населения Земли – потомки Чингисхана просто потому, что он осчастливил слеш изнасиловал кучу девушек. Сказал, что империя Чингисхана была самой большой в мировой истории и что монголы убили типа сорок миллионов человек. Рассказал, что монголы наказывали жадных деревенских старост, заливая только что расплавленное, раскаленное золото им в естественные отверстия, пока тело не поджаривалось, как во фритюре. Я не мог понять, почему этот дрищ говорит со мной о монголах, как и не понимал, зачем я это слушаю. Но было что-то в том, как мы разговаривали, что-то новое. Ни слова о том, где работаем, где живем или где учились. Мы говорили только об оружии монголов, их технике ведения боя, преданности, лошадях. Вернее так: в основном говорил Самуэль, а я слушал. Но когда хозяйка квартиры пришла на кухню и увидела, что мы ведем глубокую беседу, она как будто стала иначе на меня смотреть. И мне понравился ее взгляд.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил я и подумал, что, может, он учитель истории.

– А я и не знаю, – с улыбкой ответил Самуэль. – Скорее всего, это из какой-то компьютерной игры. У меня дико странная память. Некоторые факты просто застревают в голове.

– Хотя бóльшая часть просто исчезает, – добавила его подруга, одетая в красный плед, которая вернулась с --">