Георгий Тимофеевич Саликов - Девочка и Дорифор

бумаги, как-то пребывала там, по сути, в закрытом виде, да к тому же заваливалась куда-то под стол. «Ожидание встречи. Это и есть главное состояние человека. Не только человека, но и всей Вселенной. Состояние трепета. Ожидание всегда сопряжено с трепетом. Вот и в церемониальной лекции Луговинова говорилось почти о том же. Только там не говорилось об ожидании, не говорилось о встрече. А ведь оно и есть главное во всеобщем взаимодействии Вселенной. Это оно создаёт тот не выявленный наукой трепет, проявляющий все действия и формы. Всё находится в ожидании-трепете. В ожидании встречи. Главной встречи. И все дороги на ней обрываются за ненадобностью».

– Отец твой был прав, когда говорил о мудрости своей дочки. Вот, когда вернётся, обязательно доложу, – сказал он, сноровисто спрыгивая со стремянки.

– Уф, уф, уф, – так же дружно, как и работали, повздыхали они оба, когда последняя картина была вставлена в прежде обжитую нишу, и сели на пустой угловой диван с обивкой сдержанных тонов.

Но девочка, вместо того, чтобы начать тоже законно долго любоваться успехом общего дела, вдруг внимательно посмотрела на лицо Дорифора, словно впервые увидела его, и глаза юной художницы округлились. Потом встала и нашла свой рисунок с головы гипсового Дорифора. Взяла и поднесла к живому двойнику. Выставила рядом.

– Потрясающе, – сказала она.

– Что?

– Мы давно вместе, – девочка развернула рисунок ожившего гипса лицом к лицу наяву живого Дорифора.

Он тоже узнал в нём себя и тоже сказал:

– Потрясающе.

– Только ему надо показаться окулисту, – проговорила девочка и рассмеялась, – папа так постановил, потому что зрачков нет.

– Угу, – оригинал рисунка вздохнул глубоко-глубоко, будто готовился куда-то нырнуть.

Деревня Коломяги. Лето 2000-го, зима 2016-го.

--">