Ирина Калитина - Язык склада

Ирина Калитина Язык склада

Мы познакомились на Хорватском курорте, где отели, занимающие здания позапрошлого века, роскошные, как дворцы, расположились вдоль шоссе, по которому легковые машины и автобусы доставляли пассажиров к месту отдыха.

С другой стороны автомобильной дороги тянулся длинный пляж в виде широких бетонных ступеней, спускающихся к морю, с лежаками, зонтами и тентами от солнца. В ларьках продавали пиво, воду и товары для курортников: солнечные очки, соломенные шляпы, купальники и резиновые тапочки, чтобы не наступили неопытные туристы голыми ступнями на морского ежа, эти создания в избытке водились в окрестных водах.

Июль. Жара доходила до сорока градусов.

Мы с приятельницей прибыли на немецком автобусе из Аугсбурга, куда она эмигрировала несколько лет назад из Москвы, сумев доказать еврейское происхождение благодаря бабушке, которая до конца жизни жила в Белоруссии.

Конец первого десятилетия нового века.

Жители рассыпавшегося Советского Союза и соседних государств приходили в себя после потрясений от изменения границ и статуса стран.

Администратор-хорват на «ресепшн» услужливо предложил нам, как немцам, великолепный номер, лицо его скривилось, когда услышал, что между собой мы говорим по-русски.

Туристов, прибывших из благополучных Европейских стран, размещали в помещениях с окнами на восток или запад, на северной стороне располагались служебные комнаты, а номера на южной стороне здания, залитые солнцем в течение целого дня, (находиться в них было пыткой), заполняли русскоязычными приезжими из Прибалтики.

Странная женщина прибыла в этой группе.

Ничего особенного во внешности: лет сорок, невысокая худенькая шатенка, скромно одета. С ней был мужчина среднего роста, узкоплечий, приятное интеллигентное лицо. Он обнимал её, разговаривал нежно, как в начальном периоде ухаживаний. Мне показалось, что знакомы они недавно.

Необыкновенной была особенность женщины, на которую обращали внимание постояльцы отеля, встречая её в ресторане или на пляже. Среди гостей курорта прогуливались эффектные дамы, привлекательные девушки, но, невольно, глаза останавливались на ней, удивлённо поднимались брови.

Особенность заключалась в том, что она не могла согреться, когда все вокруг изнывали от жары. Среди торсов в плавках или купальниках с покрасневшей, шоколадной или бронзовой кожей, по которой стекали капли солёной воды или пота, возникала особа в тёплой кофте или завёрнутая в шерстяной палантин. Мужчина поддерживал её за локоть, иногда отходил искупаться в море.

Она садилась под навесом, вжимаясь в своё одеяние.

«Больной человек, – размышляла я, – мучается от какого-то недуга».

Подруга моя, приняв порцию моря рано утром, возвращалась в отель, где на балконе в лёгком кресле остужала себя сухим вином из холодильника. Потом солнце перемещалось за горы, и оттуда, перед тем, как исчезнуть, посылало нам на балкон лучи, не горячие, но утомительные, слишком интенсивными они были днём. Наступало время ужина и предчувствия завтрашнего зноя.

Скучая в одиночестве, я, иногда, заводила разговоры с соседями по пляжу, но ничего интересного в беседах не было.

В один из таких дней, когда после одиннадцати жариться на солнце невозможно, я переместилась под тент и оказалась рядом с «больной».

– Пойду поплаваю, – сказал мужчина, – тебе что-нибудь принести, дорогая?

– Нет, спасибо, – слабо ответили губы.

Мы сидели молча.

«Почему бы ей не устроиться под солнцем, если хочет согреться?», – удивлялась я и не знала, как начать разговор.

Наконец, спросила:

– Не хотите ли воды из местного источника. К сожалению, её нельзя назвать прохладной, бутылка со мной с утра на пляже. Есть второй стаканчик, подруга сегодня не загорает.

– Спасибо.

Я налила, она выпила половину стакана.

– Похоже, в тени вам прохладно, может быть, позагораете? – бросила я пробный камень.

В этом пекле оставалось удивляться или завидовать человеку, которого не мучает жара.

– Не знаю, не могу привыкнуть к новым условиям существования, не понимаю, чего хочу. Видите ли, последние двадцать лет я прожила при температуре плюс два и так замёрзла, что отогреться надежды мало. Солнце жжёт, а внутри – холод.

Я почувствовала, что женщина расположена разговаривать и приготовилась слушать.

Мы познакомились, её звали Вера.