Вадим Иванович Кучеренко - Возраст смирения

Всеволод Леопольдович торопился, ронял вещи на пол, поднимал и снова клал на стол. Вероника, преодолев свою сонную одурь, смотрела на него с все более возрастающим недоумением. Всеволод Леопольдович вел себя странно и сам не понимал этого.

– Не могу найти, – произнес он растерянно. – Такая вот незадача! И что мне делать?

– Идите домой, поищите там, – безучастно посоветовала Вероника. И строго, словно вынося приговор, добавила: – Без паспорта кредиты не выдаем.

Но Всеволод Леопольдович уже не воспринимал разумных доводов.

– Это невозможно, – произнес он, забыв обо всем, что говорил раньше. – Я не могу вернуться с пустыми руками.

Он придвинулся ближе к столу и, заглядывая девушке в глаза, доверительным тоном продолжал:

– Поймите – дома меня ждет женщина. Она любит коньяк. Вы понимаете? Ведь вы сами женщина…

Неожиданно у него начал заплетаться язык. Слова выговаривались с трудом и неправильно. В комнате было душно, ему не хватало воздуха, как выброшенной на берег рыбе. Кожа на лице приобрела синюшный оттенок. А потом он начал медленно сползать со стула на пол. Это был сердечный приступ.

Вероника не сразу поняла, что происходит. Она никогда не видела подобного. Когда она опомнилась, Всеволод Леопольдович уже лежал на полу и судорожно хрипел, задыхаясь.

– Помогите! – закричала Вероника, забыв, что она одна в комнате, и ее никто не может услышать. – Кто-нибудь!

А затем она начала кому-то звонить по мобильному телефону, не сводя испуганного взгляда с Всеволода Леопольдовича. Мертвенная бледность словно набросила гипсовую маску на его лицо, стерев все остальные краски и присущее только ему выражение. Однако Всеволод Леопольдович еще не умер, когда за окном раздался резкий вой сирены машины «скорой помощи».

В комнату вошли два человека в белых халатах. Они склонились над Всеволодом Леопольдовичем, сделали ему укол, а затем обнажили его грудь и присоединили к ней провода, идущие от какого-то аппарата. При этом они негромко переговаривались между собой о чем-то, что не имело отношения к Всеволоду Леопольдовичу. Это была их работа, и они привычно выполняли свои обязанности, но их волновало другое, и они обсуждали свои проблемы, не беспокоясь, что Всеволод Леопольдович может их слышать.

А он чувствовал, как его сердце бьется все реже и реже, и как покой постепенно нисходит к нему. Кто-то что-то делал с его телом, но его уже ничто не волновало. Впервые в жизни он ни о чем не тревожился.

– Не понимаю, как он вообще сюда дошел, – произносил кто-то над Всеволодом Леопольдовичем ничего не значащие для него слова. – Инфаркт, и не первый, судя по всему.

Другой голос равнодушно сказал:

– Где его паспорт? Мне надо заполнить бланк.

Раздался голос девушки:

– Вот все, что у него было с собой.

Что-то стукнуло, упав на пол рядом с ним. Это развернули сверток с пистолетом и от неожиданности не удержали его в руках. Врачи переглянулись, и тот, что был моложе, сказал Веронике:

– Вызывай полицию!

А другой произнес:

– Повезло тебе, дочка! Паспорта нет, зато есть пистолет…

Потом было недолгое затишье, прерываемое только скрипом стула, на котором ерзала взволнованная Вероника, и снова голоса, уже много больше. Это в комнату вошли полицейские, некоторые были в форме, другие в штатском.

– Кто-нибудь проверил его карманы? – повелительно спросил один из них.

Пальто и рубашку Всеволода Леопольдовича, которые до этого с него сняли врачи, тщательно обыскали. Прощупали даже карманы брюк, в которых он лежал.

– Ничего нет. Портмоне, мобильный телефон, ключи, вероятно, от квартиры, и вот…

Над распростертым на полу телом снова склонились люди в белых халатах, остальные окружили плотным кольцом перепуганную Веронику, с заплаканного лица которой наконец-то исчезла сонная одурь. Ее о чем-то спрашивали, она отвечала, запинаясь и путаясь. Кто-то что-то писал, присев за стол. Один из полицейских в штатском вынул обойму из пистолета и удивленно покачал головой.

– Патронов-то нет, – произнес он с удивлением. – Попугать, видно, только хотел.

– Опереточный злодей, – с нескрываемой досадой буркнул другой. –Проверил его телефон?

– Никуда сегодня не звонил. И ему никто. Явный псих-одиночка.

– Такие хуже всего! Никогда заранее не знаешь, что от них ждать. Будешь стоять рядом с ним – и не догадаешься, пока не достанет свой пистолет и не начнет палить…