Вадим Иванович Кучеренко - Все возрасты любви покорны

же рассеянного звездного скопления Плеяды в созвездии Тельца и вернуться на Землю не через тысячи земных лет, а, предположим, за год-два. Понимаешь?

Если бы… Но не показываю вида, чтобы не поразить Артема своей дремучей невежественностью.

– Это он и есть? – киваю на модель космолета на столе.

– Прототип, – непонятно отвечает Артем. – Сам аппарат еще в стадии разработки.

Когда со мной говорят на незнакомом языке, я быстро умственно утомляюсь. Видимо, Артем это заметил. Потому что он спросил:

– Тебе не интересно?

– Еще как интересно, – спохватившись, с энтузиазмом говорю я.

Артем заулыбался. Все-таки приятно доставлять людям радость!

– Хочешь помочь мне? – спросил он неожиданно.

В другое время – запросто. Ради друга я готов на любые жертвы. Но только не сегодня. Извини, Артем, ты мне друг, но Светка… Я прикусил себе язык, чтобы даже мысленно не закончить эту фразу. Светка – это Светка, а Артем – это Артем, и не надо их противопоставлять друг другу. Чтобы понять это, даже моего небольшого ума хватает.

– Извини, Артем, но в другой раз, – искренне говорю я. – Сегодня меня пригласила Светка на день рождения. Не могу не пойти.

– Конечно,– улыбается Артем. Он, кажется, разочарован, но ни на йоту не обиделся. – Я понимаю.

– Кстати, тебя Светка тоже звала, – спохватываюсь я. – Я потому и зашел. Думал, мы вместе пойдем.

– Извини, не могу, сам видишь, – отвечает Артем, показывая на свою ногу.

Я бы мог, конечно, изобразить удивление, но не стал. Ногу я уже видел, объяснение слышал, ничего нового не узнал. Поэтому единственное, что мне остается – распрощаться и уйти.

Так я и делаю.

– Ты заходи, когда сможешь, – говорит мне Артем и закрывает за мной дверь.

Я снова слышу удаляющиеся прыжки, как будто при моем появлении австралийский кенгуру спрятался где-то в ванной, и вот выскочил и снова радостно запрыгал по квартире.

И я вдруг понимаю, что мой уход – это был не единственный возможный вариант. Например, я мог бы остаться с другом. Он один, и ему нужна моя помощь. Но это запоздалая мысль. Не ломиться же обратно в дверь!

Оправдав себя, я ухожу, бережно придерживая сверток с подарком для Светки.

До дома, в котором жила Светка, я шел целую вечность, каждую минуту ожидая подвоха со стороны прохожих. Шел словно по минному полю. Но ничего ужасного не случилось, и мы с подарком добрались благополучно, опоздав всего на полчаса.

Еще в подъезде я слышу музыку. Народ уже давно собрался, и веселье было в самом разгаре. Дверь мне открыла сама виновница торжества. Я не сразу узнал Светку под густым слоем косметики, который она наложила на свое лицо, искусственно и искусно состарив его. В школе она выглядела лет на пять моложе. Чем не двуликий Янус…

Но, несмотря на это, сейчас Светка кажется мне еще более красивой, чем обычно, а я всегда думал, что такое невозможно.

Открыв, Светка сначала смотрит на меня недоверчиво, словно тоже не сразу узнает, затем понимающе усмехается и заглядывает за дверь. Но там никого нет. Тогда она недоуменно спрашивает:

– А где Артем? Придет позже?

В ее глазах столько наивной детской веры в чудо, что мне не хочется ее разубеждать. Однако ничего не поделаешь, и я тороплюсь объяснить:

– Понимаешь, у него нога… Он не сможет…

Получается сбивчиво и неубедительно. Почему-то я чувствую себя виноватым.

Светка ало вспыхивает и тускнеет на глазах. Я протягиваю ей свой подарок. Она берет сверток и машинально кладет его на стул в прихожей. Равнодушно говорит:

– Раздевайся и проходи.

И уходит, даже не оглянувшись, чтобы проверить, иду ли я следом.

Я бросаю печальный прощальный взгляд на сверток, на содержимое которого возлагал такие надежды, снимаю куртку, бросаю ее на стул, так как на вешалке нет ни одного свободного крючка, и уныло бреду в комнату.

В комнате от веселья даже хрустальная люстра на потолке радостно звенит подвесками. Здесь почти все наши. Разумеется, кроме Паши Уварова и прочих аутсайдеров, к которым еще недавно принадлежал и я. Генка блистает. Он смеется, острит, всех тормошит, не давая скучать. Он рад, что нет его главного и единственного конкурента. Мое появление Генку нисколечко не обеспокоило. Он меня словно не замечает, как будто я в шапке-невидимке.

– А сейчас мы будем играть в фанты, – кричит Генка. – Шапку по кругу!

И все, кроме меня, начинают рвать лист бумаги, писать на клочках свои имена и бросать их в шапку Кольки Чадова, которую тот принес из --">