София Шамилевна Галлямова - Стены

выслушали и дали самостоятельно найти ответ. А у стен, как говорится, есть уши и нет языка. Я благодарна судьбе, что нашла это место… – нос больно защипало, глаза наполнились слезами. – Здесь… Только здесь я могу дать волю эмоциям и смириться с жестокостью мира и отсутствием в нём справедливости.

С колонны поблизости осыпалась штукатурка. Я даже не повернула голову. Начнёт падать – услышу. Не начнёт – значит, не судьба. Со стороны окна повеяло холодом. Я сильнее закуталась в простенькую куртку, порванную на рукаве.

– Только здесь могу быть чиста с собой и вновь убедить саму себя в том, что однажды весь этот кошмар закончится… – предательски дрогнул голос. Но кроме меня в театре никого не было. – Себе же назло или себя же ради вру своему внутреннему «я». Только для того, чтобы найти этому миру оправдание и в очередной раз простить. Но зачем?

Вторая слеза. Третья. Горячие, но оставляющие после себя только холод и соль. Как бы я ни вытирала их рукавом куртки, лишь добавляла на щёки ссадины.

– Возможно, ради того, чтобы поверить, что этот мир может быть или стать иным. Что изменятся он, окружение, я, в конце концов. Потому что, если ничего не изменится, если я не буду верить, всё останется по-прежнему. Пока я уверена в том, что могу быть счастливой, я счастлива. Пока уверена в том, что счастья в жизни нет, – его нет.

После этих слов мне снова полегчало. Я раскрыла душу и нашла на один из тяжёлых вопросов души ответ. Осталось последнее.

– Я ведь знаю, что справлюсь. Я сильная, и я всё смогу. Кто бы что там ни говорил, у меня получится всё. Я сделаю из себя самого счастливого человека. Потому что, если веришь и идёшь мечте навстречу, добиваешься желаемого.

Приветствие. Раскаяние. Осознание проблемы. Поиск ответа. Благодарность. Прощание. Шесть пунктов, обязательных для выполнения ради спокойствия на душе. Вот уж где у меня точно давно не было безмятежности. Искренне надеюсь, что сегодня найду своё потерянное «я». Пусть это не так просто и абсолютно непонятно, как стоит действовать.

Я понимала. В этой жизни главное найти то, ради чего ты готов улыбаться. Или снова мириться с несправедливостью. Только мы выбираем, как смотреть на мир: через розовые очки, или запрограммированный на несчастья компьютер в мозгу. Кто бы знал, через что смотреть лучше, а через что – приятнее. Если не видеть реальность, начнёшь обманывать себя. Если не видеть радугу – убивать изнутри.

Я поднялась со скрипучего кресла, сделала несколько шагов в сторону окошка. Подошла к нему почти вплотную, сжав кулаки до побелевших костяшек. Всё-таки ещё не до конца я освободила свою душу от боли и ран. За окном поднимался сильный ветер. То утихал, то сносил с дорог вихри сухих листьев. И вот сейчас был страшный момент затишья. Когда точно знаешь, что вот-вот налетит так, что сам на ногах не удержишься, но всё ещё тихо. Когда где-то внутри уже запускается таймер: пять секунд, и дунет. Четыре… Три… Две…

Дунуло. Протяжно, жалобно завыл за окном ветер; старая, огромная рама заскрипела. Я даже сделала шаг назад от испуга: а если сейчас рухнет?!

Но вскоре ветер снова утих, и я успокоилась. Заставила себя расслабиться. И дать, наконец, отдохнуть рукам. Они слишком часто принимают в последнее время форму кулака. Следы от острых, обкусанных под корень ногтей, уже не пропадали, а так и оставались на ладони. Может ещё и шрамы останутся…

Я любила аппликации. И сложные фразы, над которыми можно надолго задуматься. И писать эти фразы на плоскостях, а потом наблюдать, как огонь поглощает их быстро, жадно, красиво… И сейчас я доставала из карманов все листочки, что собрала по пути сюда. Выбросила их в одну кучу на пол, и стала клеить к стене на старый, уже засохший клей. Кусочек за кусочком я выкладывала буквы, чтобы потом сжечь их. Чтобы посмотреть на это.

Через некоторое время надпись была готова. «World of thought». И теперь я хотела эту фразу уничтожить.

С замиранием сердца я зажгла одну из старых, просыревших спичек. Тусклый огонёк кое-как успел поджечь кусочек одного из листиков прежде чем погаснуть. Я почти сразу отошла на несколько шагов. Хотелось видеть стену целиком, наблюдать за огнём с безопасного расстояния. Стояла невыносимая тишина, всё тот же запах сырости и пыли.

Таймер. Пять. Четыре… Три…

Я не успела досчитать. Мгновение – и огонёк разросся, охватил сначала первую букву, потом вторую, третью… Дошёл до самой последней, и на смену пыли пришёл едкий запах --">