Аркадий Петрович Захаров - Глаза Фемиды

 Аркадий Петрович Захаров Глаза Фемиды

Моим навсегда ушедшим товарищам посвящается

РОМАН

Автор выражает глубокую благодарность депутату Тюменской областной Думы Козлову Сергею Сергеевичу и Администрации Тюменской области, оказавших неоценимую помощь в издании этой книги.

Обращение к читателю

…Отплывших через Лету не вернуть.

Но я бы бросил вызов пред богами,

И снова повторил свой страшный путь,

Чтоб с ними посидеть над угольками…

Друзья мои! Надеюсь, я не обижу таким обращением читателей первых двух частей моего романа «Сень горькой звезды», поскольку они уже успели подружиться с его героями, прототипами которых послужили реальные люди.

Скажу вам по-дружески, я и не ожидал такого теплого приема, какой встретила моя работа. Описанные в романе, реальные герои вдруг стали возникать из забвения, звонить по ночам и являться воочию в рабочее время. От этих неожиданностей я поначалу вздрагивал, ожидая нелицеприятностей и строгой критики. Но пронесло мимо: уверяют что не очень наврал, и даже не приукрасил. Реальная действительность была и страшнее и прекраснее — не пером описать. И каждый из встреченных не жалел досказать мне свою историю, удивительную как сама жизнь. Я не торопился их записывать, полагая, что главное сделано: роман-памятник написан, издан и слово, данное приятелям в юности, сдержано. Теперь, когда роман стал экспонатом одного из городских музеев, можно считать, что события и люди, в нем описанные, не скоро забудутся. И это — главное. Не каждому удается сдержать данные в юности обещания, а еще меньшему числу смертных удается воплотить мечты детства. Со мной это случилось и можно было бы почивать на достигнутом.

Однако, не давали задремать читатели моего романа, приставая с одним и тем же вопросом: что было дальше? И стал я вспоминать и задумываться: что же случилось дальше, по истечении десятка с небольшим лет от того момента, когда я расстался с обитателями таежного поселка на берегу Неги, отправляя их в дальнее плавание по морю житейскому.

А дальше произошло следующее. Эпоха временной оттепели в духовной жизни страны уступила периоду «застоя», а может быть, и застолья, в пьяном угаре которого сгорали лучшие чаяния. Обещанного коммунизма не получилось, и наступили времена лицемерия и двойной морали. Общество разделилось на большевиков и коммунистов. Коммунисты уже жили в провозглашенном Хрущевым коммунистическом будущем, а большинство народа еще продолжали его строить. И, чтобы не смущать Фемиду массовыми нарушениями Декларации прав человека, ей, богине правосудия, лицемеры накрепко завязали глаза куском агитплаката обозначенного как «Социалистическая законность». А может быть, что и сама она надела на глаза повязку, чтобы не смотреть на всеобщую тотальную несправедливость советской жизни, все больше напоминавшую лагерную.

Об этом периоде третья часть моего романа, в которой вы найдете немало старых знакомых — тех, которых успели полюбить и немало новых персонажей, среди которых есть всякие. Но, говорят, в каждой семье не без урода и не им эти строки посвящаются. Продолжим.

Глава первая. Криминальный петух

«Двери настежь у вас, а душа взаперти,

Кто хозяин здесь? — напоил бы вином,

А в ответ мне: «Видать был ты долго в пути —

И людей позабыл, мы всегда так живем!»

Владимир Высоцкий

Непьющие охотники, говорят, еще иногда случаются, однако любители «принять на грудь» в недосягаемости от сварливых жен встречаются среди них пока еще значительно чаще. Для того и вырываются мужики на свободу из тесных уз своих благоверных, чтобы разок вздохнуть полной грудью, забыться, расслабиться. А поскольку, иначе чем с оружием в руках, по впитанной еще с материнским молоком, теории Ленина-Сталина, свободу обрести невозможно, то и вооружаются супруги, опоясываются патронташами и навешивают на пояса грозного вида ножи из «Спорттоваров», хорошо пригодные для откупоривания бутылок и ни для чего более. Вероятно из-за этого таинственного свойства, известного одним лишь членам касты охотников и рыболовов, обладатели грозных --">