Роман Алимов - Два cтарца

она твой камень, что углы скругляет.

– Да как же ее терпеть, когда она ненавидит меня?

– Обижает – улыбнись, кричит – промолчи! А вот болезнь твою… лечить пора, сама знаешь, ребеночка нет в тебе. Живот еще больше подрастет – тогда уж поздно будет, не до шуток будет с родителями!

Варя только глазами хлопала и ладошками мокрые щеки вытирала. Старичок подошел к иконам и махнул ей. Вдвоем упали они на колени, и старец едва слышно начал молиться.

Варька разбирала лишь обрывки слов:

– … и не умерщвляяй… низпадающия…врачебную силу…низпосли…от одра болезненнаго…

Затем он перекрестился, встал и вручил ей тряпичный сверток.

– Дома откроешь! Доктор у меня знакомый, к нему и отправляйтесь, будешь еще настоящих рожать и не раз! – улыбался дедушка.

Па поляне расхаживала Екатерина, заметив открывающуюся дверь торопливо подбежала к домику:

– Отец, разрешите вам… за труды… – протягивая узелок.

– Дорогая моя, терпит нас Господь, не дает розгу, вот и тебе послал Варюшку на воспитание. Единственный это в твоей жизни ребенок и не будет в доме мира, пока не полюбишь ее как дочку. Потому и привел сюда, если сама не смогла понять. А осуждение соседей заработала, ох заработала! Теперь надобно потерпеть, – старец улыбнулся, – об узелке не думай, милая моя. Слыхала: – Даром получили, даром давайте! Будешь возвращаться, оставь лисам, да зайцам, сейчас им туго, пусть порадуются – Блажен иже скоты милует!

Выходили из леса молча, задумчивые и растерянные, но у каждой отчего-то удивительно горело сердце.

Варя размышляла об услышанных словах, о том, что почему-то совсем не хочется мстить мачехе. Подняла взгляд с грязной тропинки вверх: «Какие же пушистые сегодня облака над лесом! А в ветвях, оказывается, щебечут птицы… Ой! А еду лисицам забыли отдать!»

Обернулась к мачехе, чтобы вернуться в лес, а та остановилась на тропинке, уставилась на падчерицу и, громко хлопнув в ладоши перед носом, вскрикнула:

– Батюшки! Да где же твой живот?! Варюшка, милая ты моя?!

Варя замерла, не понимая, о чем это у нее спрашивают. Затем глянула вниз, ощупала себя и от удивления засмеялась. Только сейчас она поняла, что ей совсем уже недурно и хочется жить, радоваться, петь песни, точно в детстве, в этом же лесу.

К вечеру добрались в деревню, при свече лампадки Варя раскрыла сверток старца. Не понимала, что же делать теперь с поездкой к врачу, адрес которого ожидала найти под тканью. Развязала узел и ахнула, внутри лежала небольшая иконка, на которой лисица, зайцы, да белки кружили вокруг монаха.

Варя прочитала надпись:

– Преподобный Павел Обнорский чудотворец, – улыбнулась и добавила, – чудеса какие! Слава тебе, Господи!

Годы летели, Варвара давно вышла замуж, густая седина пробивалась у нее из-под платка, а детей все еще не появилось. Несколько раз ездила она в город, к докторам, да те руками разводили, мол:

– Что же ты хочешь? После такой болезни – не то, что детей рожать, а в живых, не каждая остается, благодари Бога, что выздоровела!

Зато эти годы не прошли впустую, много времени она проводила за молитвой, что зажег в ней старец, тогда в лесу, через явленное чудо исцеления. Только и бесы старались – работали, видя Варькино рвение. Помысел за помыслом разбавляли они серостью, чистоту в ее душе. Словно печная зола на белом снегу, появлялся в ней ропот, обида. Часто у иконы в вечерней тишине, плакала Варя:

– За что Господи? Почему не посылаешь нам ребеночка? Ведь старец обещал?! Я старухой стану, не исполнится обещанное! Соседи косятся, говорят – нагрешила, раз нет пополнения, а у них дети, уж свои семьи заводят. Прости меня грешницу и услышь!

На молитву не приходил ответ.

Однажды уехал в город муж, неделю ждала, беспокоилась. Прошел тревожный месяц, затем год, так он и не вернулся. Стала она, еще больше молится, да согревать угасающую веру.

Однажды мимо Вариного двора проходила соседка. Смотрит, а Варенька на крышу дома влезла и стоит на краю, словно оловянная. Руку вверх подняла, и в сторону облака пальцем указывает. Испугалась соседка, позвала деревенских. Собрались мужики, лезут снимать ее с крыши, а она ни в какую, отбивается, да все странные слова бубнит:

– Все на дороге увязнете, а бедняки целешенькие останутся! – и улыбается как ребенок малый.

Еле сняли ее и в дом отвели. Решили сообща, что умом Варька тронулась, от потери мужа.

А через месяц на ярмарку, деревенские собрались, целых девять душ. Кто на телеге торговать --">