Павел Николаевич Белов - Logos

боли знакомое лицо, я не мог вспомнить где мог видеть его, но почувствовал в нём своего брата. Он устал от долгого пути и потому был немногословен, под его ногами валялись скомканные листы и сломанный карандаш. Я попросил показать их мне, но не смог прочесть написанного так как не знал языка на котором был написан текст. Он сказал, что они не законченны, ему не хватило лишь одного слова, но оно несёт в себе весь смысл. На прощание мы пожали друг другу руки и я продолжил свой путь, а он свой. Внезапно поднялся сильный ветер, а вместе с ним клубы пыли, я зажмурил глаза и едва различал свет путеводной звезды, ветер встал стеной и я продавливал его из последних сил, до тех пор пока не свалился на землю в бессилии и последнее, что я увидел был чёрный силуэт похожий на собаку, а позади него приближающегося странника с посохом в руке.

Сон. Юг.

Мне говорили, что прекрасно жить на юге, что насытить тело может только запад, а душу лишь восток, я верю лишь в восток, но в душе мой компас направил меня в поисках на юг. Передо мной открылись три дороги, а я стоял в центре, и выбрал самую неведомую из них, я прыгнул в бездну и снова в мгновение ока переместился на тысячи километров, и на этот раз я стал совсем стар и слаб. Теперь передо мной возникла бескрайняя и безжалостная, обожжённая солнцем пустыня – разлившаяся песчаным океаном. Обманчиво безжизненная, она жила и двигалась: вздымалась волнами дюн, стелилась равниной и меняя формы снова устремлялась вверх. Взбираясь на одну из таких многочисленных дюн, в который раз, я с трудом переставлял уставшие ноги. Всё моё тело было истерзано пустыней, а одежда, как разорванная простыня, свисала сохранившимися лохмотьями, всё, что было у меня с собой – только тощая сумка из грубой материи висящая на плече. Растрёпанные седые волосы касались плеч, лицо покрывала густая и длинная борода. Казалось я уже и не помнил как давно начал путь, не знал как долго он будет продолжаться. Пекло словно желе окутывало меня в своих объятьях и сдавливало так сильно, что каждый шаг мог стать последним, единственным ориентиром была сияющая и переливающаяся бриллиантом яркая звезда.

“Сколько раз я поднимался и сколько спускался, сколько прошёл и сколько падал, сколько страдал в этой пустыне – знает только песок, по которому я шёл и лишь тот чей огонь горит в моём сердце. Когда я сделаю последнее усилие и упаду замертво, он засыпет меня и тянущийся за мной след навсегда, как-будто не было ничего – я тоже стану песком.” – моя мысль прервалась внезапным падением. Нога погрузилась в песок и ослабленное тело тут же завалилось на бок. Приподнявшись и облокотившись на руку, отплевывая попавшие в засохший рот песчинки – я посмотрел вдаль и всё, что мог видеть был только песок и яркая звезда в небе. Дальше идти было невозможно. Я подумал, что именно здесь на вершине одной из дюн, стало быть, суждено мне закончить свой путь… Я достал из сумки несколько листов, прочитал последние строки, и исписанным карандашом вывел несколько предложений, но так и не смог дописать последнего слова, дрожащей рукой я смял листы и отбросил их в сторону. Непонятно откуда появившийся ветер, начал вздымать ввысь песочную крошку, и сквозь поднявшуюся пелену, последнее что я увидел перед тем как погрузиться в бесконечный сон был чёрный как ночь силуэт собаки, а позади приближающегося странника с посохом в руке.

Сон. Восток.

Я очнулся, кажется, позавчера в этой серой лачуге. Первый день я пролежал в сильной слабости, но теперь ощущаю быстрый прилив сил, только по прежнему не могу вспомнить ни дня ни даты, и даже было ли то, что я видел правдой или вымыслом. Комната, где я нахожусь, совсем небольшая, в ней помещается только: небольшой квадратный стол с наполовину сгоревшей свечой, короткая и жесткая кровать с которой свисают ноги если их не поджать, а в противоположном углу рядом с дверью стоит небольшая печурка и лежит небольшое количество дров. Окно в ней всего лишь одно, но оно настолько маленькое, что в него едва пролезла бы голова, сквозь его плотное стекло покрытое инеем, днем в помещение попадает немного рассеянных лучей света, освещающие небольшой участок на стене. Я попытался открыть дверь, но не смог, вероятно кто-то запер её снаружи, а выломать не хватило бы сил. Осматривая мрачную комнату, я наткнулся как писал выше на сломанный карандаш и несколько смятых листов, поднеся их к окну, я смог увидеть, что некоторые их них исписаны --">