Max Postman - Великий и ужасный

больница для Высшего руководства страны". Хотя по факту это была тюрьма. Туда свозили двойников, докторов, специалистов, консультантов, гримеров. Выход оттуда был запрещен. Или ты выполняешь свои функции и живешь в апартаментах, с возможностью прогулок по внутреннему двору, с трехразовым питанием, либо пребываешь в темной камере на хлебе и воде, до момента пока не смиришься и не приступишь к выполнению своих обязанностей. Выхода оттуда ни для кого не было. По документам все эти люди к тому моменту были уже мертвы. Для отвода глаз, для высших чиновников и правительства было оборудовано крыло в одном из корпусов, в котором им оказывались медицинские услуги. Но свободный доступ внутрь больницы имели только члены Совета. Охранников приходилось периодически менять. Это была самая уязвимая часть цепочки, потому что их запереть нельзя, они должны были считать себя свободными, а рано или поздно они начинали о чем-то догадываться. Они знали, что это засекреченый государственный объект, на котором проживают двойники Великого и Ужасного, но считали, что они нужны для эпизодических ролей, когда настоящий Великий и Ужасный был занят или болен. Двойники все были подсажены на наркотики, и прекрасно понимали, что в случае неповиновения им грозят муки, и незаменимых среди них нет, поэтому с ними проблем не было. Но при этом, они достаточно быстро приходили в негодность. Несколько лет и все. Приходилось иметь в резерве несколько вариантов. К каждому двойнику был приставлен свой водитель, убежденный, что возит первое лицо. Все двойники были узкого профиля – один для внешних встреч, другой для телеэфиров, третий для неофициальных мероприятий. Так их было проще готовить. Если после телеэфира необходим был вылет на встречу, за рубеж, водитель привозил первого в больницу для оказания плановых процедур, его смена заканчивалась, и в аэропорт Великого и Ужасного вез уже другой водитель. Это требовало постоянного контроля. В случае ошибки, водителя приходилось ликвидировать.

– Да, первые несколько лет были не простыми, но никто не разоблачил наш обман, и мы расслабились. Безграничная и безответственная власть. Есть правительство, которое подчиняется Великому и Ужасному. Но, так как он, после болезни, ведет закрытый образ жизни, доступ к нему имеют только члены Высочайшего Совета. Все решения принимал Высокий Совет, а ответственность за все несло правительство. Мы упивались своими безграничными возможностями. Годы шли, члены совета дряхлели, умирали, их места занимали их дети. Когда умер одинокий член совета, его место занял я. Все члены совета знают, что я одинокий и сегодня умру, и прямо в данный момент идут нешуточные дебаты, кто займет мое место. Каждый хочет посадить своего кандидата. Но этого не случится! – он опять беззвучно засмеялся, закашлял, глаза опять закатились, голова запрокинулась, но теперь уже навсегда.

Таймер времени на экранах отсчитывал последние секунды обязательной для просмотра передачи, но в этот раз, когда установились нули, никто из телезрителей не встал с мест, чтобы заняться своими делами. Полнейшая тишина над всей страной. Как будто из гранаты выдернули чеку, взрыва неизбежать, но сейчас тот момент тишины между действием и неизбежным последствием. И взрыв произошел! Взрыв в каждом мозге. Всю жизнь задыхавшемся под толстым слоем пропаганды, в котором свои мысли разбивались в пух и прах о стену коллективного стадного разума. И вот теперь он взорвался. Каждый вдруг осознал всю несправедливость, все лицемерие и унижение в котором он проживал свою жизнь, в котором он воспитывал своих детей. И эти маленькие взрывы в каждом мозгу породили собой один огромный, всеобщий! Люди переполненные эмоциями выбегали на улицы. Это было полное смятение чувств: обида за прожитые зря жизни, за несбыточные надежды, за разбитые, в один момент, идеалы, ради которых они терпели все свое никчемное прозябание от юности до пенсии. Они смотрели друг на друга, плакали и задыхались в бессильной злобе. Но при этом чувствовали себя все вместе единым целым. Единым обманутым народом. Простые люди, служащие, военные, полицейские, чиновники. Каждый по-своему, но все вместе они были обмануты, использованы, унижены. Пропала ненависть друг к другу. Они все были одинаково использованы и растоптаны. Этими двенадцатью членами Высшего совета. Все, во что они верили рухнуло за 15 минут. Пелена упала с глаз. И вся народная ненависть, как стихийное --">