Василий Стеклов - Шомка

— Так пять лет уже, ведь верно, Аня? — сказала Елизавета Матвеевна. Анна утвердительно кивнула.

— Ох, большой ведь уже! — всплеснула руками другая подружка Елизаветы Матвеевны, — А ведь недавно, я помню, привозили его малюсенького в пеленках, а ты на крыльце как сядешь и все качаешь его на руках.

Елизавета Матвеевна улыбнулась и с нежность поглядела на внука. Она подозвала его и посадила к себе на колени.

— Да какой я большой, скажи. Я маленький еще, — ласково заворковала она, — Вот погощу у бабушки на молочке парном и яблочках и тогда такооой большой вырасту. Да?

— Бабушка, а у тебя есть собачка? — сказал Митя, пытаясь высвободиться из бабушкиных рук и сползти на пол.

— Да куда ж ты вырываешься? Играть? Ну пойди, играй. Когда еще так побегаешь как не здесь. Вот в городе у мамы с папой уж не побегать, — она отпустила Митю.

— Ты не представляешь, мама, как он нас измучил, все просит купить ему щенка, — сказала Анна, — У вас-то тут собак много, так найди ему какую-нибудь.

— Э, такого добра у нас хватает, — усмехнулась Елизавета Матвеевна, — завтра пойду спрошу, у Смирновых, вроде, была сука со щенятами.

— Только, мама, Вы смотрите, он ведь не понимает, полезет к любой собаке, — сказал Александр, — А тут может злые есть.

— Ты не боись, Александр Михайлович, я братьев и сестер младших вырастила и Анну твою с ее братом, и все живы — здоровы, — отвечала Елизавета Матвеевна, — Уж будто я не знаю как с ребенком сидеть.

После ужина Елизавета Матвеевна пошла проводить своих подружек, а Александр с Анной и маленький Митя вышли прогуляться в небольшой садик рядом с домом.

— Все таки, хорошо здесь, — сказал Александр вдыхая полной грудью воздух и подняв голову к лазоревому небу, — Погода до конца месяца будет солнечная. Я рад, что мы выбрались из города.

— Да, любимый, мы здесь проведем время и отдохнем намного лучше, чем на всяких курортах. Ну что в этой Турции или Греции — мы съездили разок, больше и не хочется.

Александр усмехнулся:

— А мама все такая же. Ну да ладно, она все просила меня привезти ей тебя с Димкой. Хочется поняньчиться с внуком.

— И прекрасно! Пусть поняньчится, она очень любит Митю, и он ее тоже любит… Слушай, нарви ка вон тех яблок, это должен быть Медовый налив, — она указала на дерево в глубине сада.

Александр подошел к яблоне и, схватившись за толстую ветку, сильно потряс. На землю с глухими ударами посыпались крупные желтые яблоки. Они бросились подбирать их и набрали с десяток.

— Ну ка, попробуем, действительно ли так хороши яблоки в этом году, — Александр с хрустом откусил бок одного яблока, — О! Не дурно! Митя, беги сюда, попробуй какие вкусные яблоки…

Через две недели Александр уехал в город, оставив жену с сыном гостить дальше. Они хоть и гуляли каждый день по лесу и по окрестным лугам, где пас коров старый дед Кузьмич, хоть с удовольствием ходили купаться на речку, где Александр даже раз участвовал в рыбалке с местными мужиками, правда, только промок насквозь, ничего не поймав, но, в конце концов, он стал скучать от такой размеренной и непривычной для него жизни и был рад, наконец, вернуться в город к друзьям и работе.

Анна же чувствовала себя здесь прекрасно, здесь все было связано с дорогими ее сердцу воспоминаниями детства и первой юности. Она знала здесь почти всех и могла свободно зайти в гости в любой дом, и там подолгу говорить с женщинами как старшего поколения, так и своими ровесницами, которые тоже приезжали на лето. Ей так же нравилось помогать маме по хозяйству, которое было уже не такое большое как раньше и не требовало больших хлопот.

Сама Елизавета Матвеевна не так сильно заботилась о хозяйстве как обычно, ее внимание большую часть времени занимал Митя. Вечером она читала ему сказки и деревенские байки, вроде той, что соседка баба Нюра, по ночам вылетает из печной трубы в деревянной ступе. Днем она иногда ходила с ним по землянику на опушку леса или на речку, но чаще Митя любил бегать один без бабушкиной опеки. Она же волновалась и все ходила смотреть, как бы он не расшалился и не попал в беду. «Ох, Митенька, ну что ж ты такой, все тебе не сидится спокойно, ведь на самую верхушку дерева забрался! Такая вышина!», — беспокоилась она, — «Митенька, не бегай к пруду, он глыбокой, там пиявки черные и жабы зеленые, вот как укусят!»