Иван Александрович Мордвинкин - Чудо за пазухой

они близкими какой-то сокровенной, но простой и постижимой правде, которую только душою и можно ощутить, а умом в ровный строй не сладить. Это тебе не кафель.

— Так что же делать?

— Не оценивайте мир Божий, а через то и Самого Бога, с осуждением, — ответил учитель, привыкший к ошибкам учеников и воспринимающий ошибки эти естественными и допустимыми. — Перестаньте кусаться и огрызаться, когда Господь устраивает вашу жизнь.

— Да я, вроде… — попробовал было оправдаться Димыч, да запнулся. Нет, ну, вообще-то, есть такое… Покусывал он свою жизнь. Частенько покусывал. Можно сказать, грыз ее и ненавидел непрестанно.

— Вот вам простой урок: посмотрите вокруг, прям вот сейчас, и попробуйте к каждому пальцу на ваших руках подобрать что-нибудь хорошее. И загибайте пальчик. Но только хорошее. Плохое, что думается, не берите. И примечайте только то, что и вправду вам нравится, не выдумывайте и не притворяйтесь. Сердце ведь свое не обманешь.

Димыч задумался. Хорошего особо ничего и не происходило, обычная рутина. В ней бывает что-то серое, но и то все мелкое. Хотя, раз другого нет, можно и серую мелочь сосчитать.

— Ну… — замялся Димыч в нерешительности и взглянул на Алексея Максимыча. Тот ожидал со всею серьезностью учителя и поощрительно кивал головой. — Красиво кафель лег. Это раз. Успели к сроку. Это два. Церковь мне нравиться и купола красивые. Это три. Еще я люблю летние вечера, детство напоминают.

Он осмотрелся, пытаясь найти хоть что-нибудь хорошее, раз нельзя перечислять плохое, которое охотно бросалось в глаза. Наконец, уперился взглядом в собственные ноги.

— Шлепанцы новые купил — прочная резина. Нравится, — и Димыч загнул пятый палец на правой руке. С левой рукой шло медленнее.

— Ну, что еще? Дома жена ждет, — он задумался, соображая, подходит ли это под “хорошее”, или это “обычное”. А может “плохое”? — Уже сидит, наверное, на крыльце и выглядывает в переулок.

Он усмехнулся и вздохнул, погрузившись в воспоминания.

— От этого её ожидания как-то… На душе… Как-то… Не одиноко, — С трудом он подобрал слова, не слишком-то свойственные строителям в их поселке. И теперь, выискивая в своем воображении что-нибудь хорошее, Димыч неизбежно притягивался к своей семье. — А там и сынишка бросится на шею. Люблю я его! Прям вот…

Он потер грудь кулаком и отвел глаза в сторону. Сын, это ведь всегда хорошее, что уж тут говорить-то? Дети — это лучшее, это не серое. Он снова вздохнул, пересчитал в уме заново, чтобы не сбиться со счету, и продолжил:

— Поужинаем, сядем втроем на крыльце и укроемся покрывалом, чтоб не прохладно было. И сидим, сверчков слушаем. Забава у нас такая семейная — сидеть и сверчков слушать. Это тоже нравится, — он блаженно улыбнулся и загнул еще два пальца. — И это, и сверчки.

Над последним пальцем он задумался, внимательно его разглядывая.

— А потом спать пойдем. В доме душновато, а откроешь окно, и прям хорошо так. Воздух свежий заходит, ветерок, как будто водой омывает тебя. И хорошо так бывает, — он пробовал подобрать слова, но все никак не мог зацепить их, и выходило простенько, хотя и с душевным трепетом в голосе. — Как будто бы… Как будто все вокруг такое… Как в детстве, бывало… И ты такой… Во всем этом…

Он встал, прошелся пару шагов, охваченный теплым волнением, и оглядел окружающие его вечерние сумерки. Да тут, если поискать, так много всего такого-эдакого. И небо это, которое уже совсем заснуло, потемнело и открыло невидимые днем звезды. И светлая, чуть розовая полоска заката на горизонте, похожая на добрую улыбку уходящего дня. И огни пятиэтажек, а где-то в них усталые люди, добравшиеся до дома и обнявшиеся со своими близкими, которых не видели целый день. И вечерние сверчки, опять же… Как только выскажешь это в словах? Как это выразить? Одно в Максимыче хорошо — не совестно перед ним неправильно сказать, он же учитель. Считай, как доктор детский. Да и лицом на Айболита похож.

— А вот вам и домашнее задание, — Алексей Максимыч поднялся в тот момент, когда Димыч уселся на скамейку. И теперь Максимыч стоял напротив, отчего еще больше стал похож на учителя. — Завтра, когда будете идти сюда за инструментом, старайтесь всю дорогу выискивать хорошее и не пускайте в свое сердце ничего дурного. И тогда увидите свою жизнь с другой стороны.

***

С утра, увлеченный идеей полученного задания, Димыч поднялся сразу, без ворчаний и вздохов. Любопытство его --">