Алексис Алкастэн - ЗЕМЛЕ БОЛЬНО

– Человек либо уважает всё хорошее, либо не уважает ничего,– продолжал Егор.– Вы показали ему, что хорошее можно не уважать.

– Цыц, я сказал!

– С вашей подачи он перешёл Рубикон. Так что, когда он проявит своё не уважение к вам, не спрашивайте от чего так вышло.

На этот раз Василий Петрович не стал делать широких и почти бессмысленных замахов правой руки, чтобы отшлёпать сына по голове. Он одним коротким движением отбросил руку с руля в сторону, и из носа Егора, принявшего удар тыльной стороны отцовской ладони, закапала кровь.

Как же в тот момент Егору захотелось ответить тем же! Правой-левой, левой правой! Он даже не сознавал, что от этого выпада отец может потерять управление машиной и на скорости в сто километров с их семьёй, наверняка, произойдёт случай, о котором в газете поместят заметку под заголовком «Трагедия на дороге». Он уже готов был поддаться своему желанию, как услышал обращённый к отцу голос матери:

– Что ты руки-то свои всё распускаешь? Не чужого же лупишь.

– Пускай и ведёт себя со своей семьёй, как родной, и не будет получать по соплям как чужак,– без малейшего сожаления о содеянном ответил Василий Петрович.

Мать не стала  спорить с мужем. Видимо, и сама понимала, что это будет только себе во вред. Вместо бессмысленного сотрясения воздуха, она  справилась у Егора о его  самочувствии, стала успокаивать, спросила куда ему попал отец, почему он прикрывает рукой нос. И он, чтобы не нагнетать больше обстановку – не хватало ещё скандала из-за него между родителями! – отвечал, что всё в порядке. И отвечая так, сам поверил себе и, незаметно смягчился. «Какая-никакая семья. Жалко этих дураков.  А ты держись, Егорша. Ещё чуть-чуть – и на твоей улице тоже будет праздник».

ІІ

  Вечером в воскресенье, завершив всю запланированную в деревне работу, Франкевичи возвращались в город. На обратном пути они снова остановились в Граево, чтобы поощрить себя за хорошо проделанный труд чем-нибудь вкусненьким. Купили каждый, что пожелал: творожные  сырки, шоколадные батончики, мороженое, бутилированные напитки. Купили все, кроме Егора. После субботнего случая он опасался, что ему не удастся как прежде спрятать в кармане обёртку от съестного, чтобы выбросить там, где полагается. Так что лучше не искушать судьбу, чем пойти против своих никем не одобряемых принципов. И снова в окно полетели фантики, обёртки, бутылки.

Доев своё мороженое, Ванюша, как уже было, высунул руку с обёрткой в щель приспущенного окна. Он с интересом смотрел на то, как обёртка трепещет в потоке воздуха, вызванного быстрой ездой. Потом разжал пальцы. Он аж вывернулся на сидении, чтобы наблюдать прекрасное парение обёртки и, не задумываясь каким безобразным окажется её приземление в придорожной траве.

– Земле не больно