Иван Полоник - Дикий мед

Иван Полоник Дикий мед

Закончился сентябрь. Прошелестел листвой тихий листопад. Пролетело нежной паутинкой, под яркими солнечными лучами, которые уже не давали прежнего летнего тепла, бабье лето. Недаром эти недели в году называют бабьими. Ну, какое тепло от пожилого человека? Так, только блеск, в глазах, былое и думы… А вот к советам пожилых людей, можно иногда и прислушаться…

Наступила слякоть. Частые осенние дожди монотонно стали стучать по крышам почерневших изб. Замерла к зиме небольшая деревня с названием Чернушка, которая стояла вдоль речушки Вонил. В деревне насчитывалось около полусотни домов, а на её середине стояла, как и у большинства таёжных деревень, такая же, как и дома жителей, почерневшая от времени церковь.

Жили в деревне в основном пенсионеры и те семьи, которые могли как-то прокормить своих детей и жён. Но, иногда наезжали в деревню из разных мест «цивилизации» охотники, рыбаки. Среди всех этих приезжих был и пчеловод Сашка Гвоздёв. Так и теплилась в деревне жизнь, как у вдов, кто захочет – приласкает, но в большинстве выпадает им обида. Такова вдовья судьба… Такова, или ещё хуже, судьба русских деревень сегодня.

Правда, молодой парень Сашка Гвоздёв, останавливался не в самой деревне, а на хуторе Комарово, километров в четырех-пяти от Чернушки. Там он содержал свою пасеку. Таких хуторов при Советской власти, в каждом районе, были десятки, а в стране, десятки тысяч. Их пристёгивали к центральным усадьбам более крупных колхозов как отделения или бригады, так и жили люди в тайге, куда изредка наезжало районное и колхозное начальство. Приезжая, оно смотрело на всё, разводило руками, обещало многое и уезжало до следующего приезда. Жители таких хуторов привыкли ко всему, к тяжелой крестьянско-отшельнической жизни, работе и к приезжающему начальству. И казалось им, пусть от этого начальства пользы было им мало, но и без него, как без хорошего анекдота, было бы скучновато в этих местах.

Они знали главное, работать нужно для себя. Потому держали на своих подворьях коров, свиней, кур и прочую домашнюю живность. Занимались промыслом в тайге, рыбачили по таёжным рекам. Были и лошади в подсобном общем деревенском хозяйстве, для почты, или как "скорая помощь". На угодьях таких хуторов, крупные колхозы заготавливали сено, при помощи районной элиты, которую райкомы партии посылали в некоторые дни поры сенокоса, заготовленное сено свозили на центральные усадьбы к животноводческим фермам по осени или зимою. А иногда, брали над такими хуторами шефство разные районные организации, помогали кое-чем тамошнему населению. Только вот, хлеб на таких полях давно не сеяли хлеба. Забыли крестьяне шум тракторов, комбайнов… Знойные трудовые дни в деревнях. А вместе с этим и запах хлеба, спечённого в домашней печи. О которой, стонет Остерман по телевидению. Тоскует как сыч при совках о деревнях… Эх!.. Времена…

Дети, выросшие на таких хуторах, учились в районных школах, жили в пришкольных интернатах. Сами хуторяне, жили спокойно и кроме повседневной работы и всяких сельских забот, ставили в своих домах на печах брагу, домашнее пиво, а изредка гнали самогонку. Закусить, пока, было чем. Правда, вот деньги водились нечасто. На трудодень платили сколько, только чтобы хуторяне не забыли, какие они есть эти деньги в государстве. В обучении их детей помогали область, район и школа.

А когда прошумели девяностые годы двадцатого века, вся государственная система таких переплетений, а может быть преступлений, рухнула. Никто не вникал из правительства в их жизнь. Люди стали разъезжаться, кто куда как испуганные птицы с деревьев после выстрела. Так и опустели тысячи таких хуторов и деревень по России. Остались только пустующие строения, вид которых наводит на человека тоску.

В морозные и снежные зимы, по заброшенным подворьям и деревенским улицам бегали зайцы, лисы. Иногда проходили волки, осторожно принюхиваясь к бывшим жилищам людей и хозяйственным постройкам, где ещё не выветрился полностью крепкий устоявшийся запах домашних животных. В тех хуторах, где ещё теплилась кое-как жизнь, по вечерам, в какой-либо избе, собирались местные мужики и курили до потемнения в глазах самосад, который они садили и готовили к курению, в связи с подорожанием курева в магазинах центра, обсуждая разные события в мире и фильтровали разные постановления современного правительства в стране. Зачастую сравнивали жизнь при Советском --">