Михаил Исаакович Шнейдер - Бог устал нас любить

Михаил Шнейдер Бог устал нас любить

Мы остаёмся одни в этом мире,

Бог устал нас любить.

Бог просто устал нас любить.

Бог просто устал…

Сплин. Гранатовый Альбом. 1998 год

В январе — феврале 2014 года Киев был чёрный, мрачный. С 1917–1922 годов он не был таким рваным, сгорбленным под тяжестью отвратительной, отравляющей ненависти и разрушающей злости. Людей как будто прорвало, то, что было ранее погребено под рамками добродушия, трезвости, внутренних тормозов, сейчас вырвалось. И не хотело останавливаться, сметая всё на своём пути… здравый смысл, свет, радость, мягкосердие… будущее. Желание жить дальше спокойной жизнью. Когда Ангел сейчас, спустя почти год, шёл по заснеженному напряжённому, холодному Донецку, он, вспоминая весну, и подумать не мог, что до этого может дойти. В городе уже почти не бомбили, самые страшные месяцы были позади. Но пробоины от пуль в стенах, огромное количество военных напоминало о случившемся. Ранее зелёный, мирный, цветущий город был свёрнут и преобразован в военную базу. Сколько сломленных жизней… Ангел поморщился, вспомнив сгоревшие тела в Одессе, трупы в Киеве, ножевые ранения в Крыму, детей в Донбассе. «Я становлюсь слишком человечным, — подумал он. — Почему мне не достался какой-то другой мир… спокойный тропический остров или благополучная Швейцария для первого места на Земле. Сколько сил было потрачено, чтобы предотвратить случившееся, и всё напрасно». Да, сейчас всё закончится, ему сказали, что он сделал больше, чем мог.

Барух а Шем, в большинстве своём, которое обеспечило мир, люди устали от войны. Небеса вмешались, и война прекратилась, уже весной, через пару месяцев города снова заживут мирным временем. Зацветёт во всей своей красоте Шалом. Но о праве этих земель на Кодеш зман, который был почти в руках, теперь не может быть и речи. Чем больше Ангел отдалялся от Земли, тем больше слов на языке Бога врезалось в его мысли. Он встряхнул головой. «Надо отдохнуть», — подумал он, приближаясь к ледяному барьеру, впереди были уютные полуовальные тёплые домики. Впереди были часы долгожданного отдыха и много дней борьбы. Необходимо всё свернуть, что они сделали, ликвидировать, стереть с пространства то, что произошло. То, что произошло и не должно было произойти. «Следующие пять лет должны быть определяющими», — подумал Ангел, переходя порог дома.

В доме в воздухе стоял звенящий покой. Ангел невольно вспомнил Украину. Как отвратительно то, что произошло. В небе витала насильственная смерть, развороченное людьми пространство, боль и горе. «Как глупо, — думал Ангел. — И людям, перенёсшим горе, тоже жить, бороться с пространством, которое ещё долго будет мешать». Ангел закрыл глаза и прислушался… «Cкорее давить», — подумал он.

Люди разучились пытаться понять друг друга. Огромное количество неразрешимых задач стояло перед Ангелом. Люди готовы были убивать ради идеи, политических идей, ради иллюзии правоты. Стоило только прекратиться войне, в Украине начали закрывать рот тем, кто говорил о мире, их травили, унижали, пинали, и, что самое страшное, они смогли сделать это абсолютно нормальным. «Они почти не молятся о мире — что я могу сделать без них», — думал Ангел. Прошло уже более пяти лет, Ангел работал не покладая рук, перескакивал от тела к телу. От души к душе. И ужасался от боли у одних… разрушенные дома, мёртвые родные, покалеченные судьбы… и ненависти у других. Так проходили год за годом. Но становилось только хуже. Всё усугублялось, в Киеве продолжалась череда преследований, убийств, беззакония, на линии разграничения гремели выстрелы. «Что бы тут ни произошло, я вытащу людей, боль которых я видел, — говорил себе Ангел, не справляясь с ситуацией, — кому-то здесь хватит страданий…»

Бог стоял возле стола, развернувшись вполоборота к большому окну. По человеческому времяисчислению стоял 2020 год. На земле был холодный январь.

— Что в Украине? — устало спросил Бог. — Я слышу оттуда много стона. Они поняли прошлую провокацию?

— Нет, — опустив голову, ответил Ангел. — Не навоевались. Им всё нравится. Хотят ещё. Много ненависти.

— Умылись в крови, залили ею полстраны, ничего не поняли? — грозно, громовым голосом заговорил Бог.

— Ни в чём не раскаялись, — продолжил Ангел, опустив голову, — наглость, уверенность в своей правоте, обезумевший в своей идее народ, при этом нравственное разложение. Вседозволенность и --">