«Не чужие» и другие историиПрозаСолнце Нижинского. Дневники катастрофы
Атмосферный фронт
Брить или Не брить
Там были русские
ДраматургияЧумовой Декамерон. Пьеса в десяти новеллах по мотивам произведений Дж. БоккаччоДействие первоеКартина первая. У церквиНовелла первая. Болтливый постоялец
Картина вторая. Загородное поместье ПампинеиНовелла вторая. Чем кормят гусынь
Картина третья. Под балкономНовелла третья. Горшок с базиликом
Картина четвертая. Дом торговцаНовелла четвертая. Супружеский долг
Картина пятая. В садуНовелла пятая. Прекрасный визирь
Действие второеКартина первая. Монастырский садНовелла шестая. Чепец настоятельницы
Картина вторая. Возле церквиНовелла седьмая. Спасительная молитва
Картина третья. Дом бедного синьораНовелла восьмая. Сокол Федериго
Новелла девятая. Перстень Мельхиседека
Новелла десятая. Святой ростовщик
Толстого нет. Документальная пьеса в двух действияхДействие первоеСцена первая. Усадьба
Сцена вторая. Письма
Сцена третья. Дети
Сцена четвертая. Приступ
Действие второеСцена первая. Катюша
Сцена вторая. Сватовство
Сцена третья. Свадьба
Сцена четвертая. Станция
Сцена пятая. Прощение
Председатели земного шара. Документальная пьеса в двух действияхАкт первыйДиспут первый. О новом искусстве
Диспут второй. Лилит
Диспут третий. Две любви
Акт второйДиспут четвертый. Хлебников
Диспут пятый. Мария
Диспут шестой. Голгофа аудиторий
Диспут седьмой. Доски судьбы
Не чужие. Киносценарий
Примечания

Ольга Погодина-Кузмина
«Не чужие» и другие истории: [сборник]

Проза

Солнце Нижинского
Дневники катастрофы

Горят щеки – значит, кто-то вспоминает. Я вспоминаю тех, кого люблю.

Что, если нас тоже вспоминают мертвые? Мне кажется, я чувствую, когда они молятся за нас. Я слышу странный гул внутри моей головы. Или это биение крови?

Танец у меня внутри.

Что теперь будет с нами? Что означает эта череда потрясений? Бог оставил нас?

Вскоре мы растворимся в забвении вечного сумрака, в бесконечной вселенной, в неизвестности черной дыры…

А может, он послал нам испытания, чтоб указать новый путь? Глупцы не слышат музыки милосердия, пусть грянет симфония гнева! Так думает Бог.

Я улыбаюсь. Даже когда умираю от страха. Никто не должен видеть мой страх.

На сцене следует улыбаться. Даже если играешь трагедию.

Аллегро мольто.

Аллегро.

Аллегро виваче.

Виво, виваче, престо!

* * *

Сегодня был странный сон. Мы шли по Набережной Неисцелимых – Дягилев и я. Он – значительный, высокомерный. Шиншилла – так его называли из-за рано поседевшей пряди, вот здесь, надо лбом.

«Шиншилла знает всё об искусстве! – шептались девочки в кордебалете. – Он играет на фортепьяно лучше нашего аккомпаниатора… Он лучший во всем!»

Дорогой Сережа! Шел рядом и ругал меня.

«Ты бездарность, тупица. Ничего не добилась в жизни, и ничего не добьешься. Тебя взяли в труппу из жалости, ты ни к чему не пригодна…» Я пыталась возражать, вспоминала свои успехи, но он не слушал. С удивлением думала – за что? Ведь раньше он хвалил меня, а теперь так холоден и строг…

Я должна заниматься экзерсисом танцевальным. Я должна развивать мои мышцы. Я буду танцевать еще лучше. Сергей Павлович станет доволен… Он снова полюбит меня…

Дягиль – это лекарственная трава. В деревне есть такое слово – «дяглый». Это значит здоровый, сильный.

Я сильно любила его. И люблю до сих пор.

* * *

Я нашла волшебный фонарь, огарок свечи. Тени блуждают по стенам – карнавал, веселая толпа, гондолы у пристани. Доктор Песте, Моретта – молчаливая красавица, Пульчинелла – вечно обманут женой.

Ольга варит чай из брусничных листьев.

«Почему все эти дни я вспоминаю Сережу?» Она улыбается: «Ты забыла, сегодня его день рождения».

Боже, боже! Как можно забыть…

Который по счету? Я перестала слышать время!

Нашла календарь. 1872-й, високосный год, тоже начался в понедельник. Женщины носят пышные юбки, турнюры, локоны, вуали с мушками. Повсюду в Европе строятся железные дороги.

Состоялся первый международный турнир по футболу. Играли команды Англии и Шотландии. Не было забито ни одного мяча.

Первый Интернационал исключил из своих рядов анархистов, сторонников Бакунина.

--">