Алексей Борисов - Гостья из прошлого

такими руками хлеб может резать? Как?! Тут половина подразделения околеет!.. А в кочегарке что было?

Ященко совсем понурился.

— Как дежурный по части ни зайдет — спит Ященко! Будить начинают, а он кочергой капитану Гафарову чуть в лоб не засветил. Думал, в каптерке образумится, Пазухов его воспитает… Воспитал! Спелись со старшиной, да? Ты на шухере стоишь, пока он дембельский альбом делает, а он за тебя все прикроватные тумбочки заново нумеровал. Ведь у Ященко — руки! он банку краски извел. Он только может портянки вонючие собирать. Другие к себе в дивизион тащат, а Ященко последние плоскогубцы за здорово живешь соседям отдал.

Алексей Яковлевич прервался и глотнул воздуха.

— Может, в скотники тебя определить? Да хотя какой ты скотник, — подполковник только рукой махнул. — Жил-то в городе, на пятом этаже. Знаешь, с какой стороны к корове подходят? А к быку?

Ященко засопел, выуживая грязь из-под ногтей.

— Руки опусти! — Алексей Яковлевич хлопнул его по пальцам фуражкой. — Отвечай, что мне с тобой делать?

— У-у-у, другим всё можно, — затянул Ященко, глазом кося на входную дверь.

— Кому это можно? — понизил голос Алексей Яковлевич.

Ященко опять потупился.

— Вон Горюнову…

— А что — Горюнову?

Ященко снова покосился, нет ли кого.

— Ну, приемник слушать.

— Какой приемник? — подобрался Алексей Яковлевич.

— Есть у него.

— Может, не его приемник? Брал у кого?

— Его, его! Кто ж так часто давать будет?

— А что слушает?

— Не знаю. «Голос Америки» или Швецию, наверное.

— У себя, на батарее?

— Где же еще… Конечно.

— Точно?

— Да точно, — Ященко сделал попытку перекреститься.

— Сам видел?

— Не, от других слышал. Разве он покажет?

— От кого слышал?

— Фокин говорил.

— Тебе говорил?

— Что вы! Нет. Корешу своему.

— Бочкареву?

— Ему. Вчера, когда в караул собирались, — доложил подробности Ященко.

— Так… Больше ничего?

— Ничего.

— Ну, пускай. Дальше службу неси.

— А в скотники?

— Какие скотники? — удивился Алексей Яковлевич.

— Вы меня в скотники обещали.

— Ты что, дурной? Шучу я. Ты мне здесь нужен.

— Спасибо, товарищ подполковник, — голос Ященко окреп.

— Иди давай, старшина заждался. Хм, скотник! — Алексей Яковлевич фыркнул.

Ященко с инструментом испарился.

Алексей Яковлевич вернулся в канцелярию. Всё его существо пело. События развивались стремительно, и ночь в дивизионе обещала быть нескучной.

Что касается профилактики неуставных взаимоотношений, а также присмотра за обстановкой в коллективе вообще — кто чем дышит, чем живет, то Алексей Яковлевич был сам себе особый отдел. Контроль за личным составом выступал вторым коньком в его упряжке, наряду с поддержанием дисциплины. Конька этого Алексей Яковлевич холил и лелеял, как родного. Чтобы хорошо командовать, нужно знать, а чтобы знать, нужно изучать. Примерно таким мог быть девиз гвардии подполковника.

Не жалея времени и усилий, возводил он собственную систему слежки. Не брезговал собственноручно лазить по карманам, шарить по всем закоулкам батарейных капониров. Содержал обычно двух-трех осведомителей — стукачей, грубо говоря, проводил их регулярные опросы. От природы весьма наблюдательный, он подмечал малейшие детали в поведении солдат, сопоставлял, анализировал. Почтальон Репейников, по секретному уговору, давал ему на ознакомление интересующие письма. То, что заслуживало внимания, педантично отмечалось в домашней картотеке.

Информация не пропадала втуне: на ее основе Алексей Яковлевич, не переставая, вел воспитательную работу. Поскольку дни были заняты — боевой и строевой подготовкой, обслуживанием матчасти и тому подобным, на воспитание оставалась главным образом ночь. Почти каждый раз, оставаясь ответственным по дивизиону или начальником расчета при боевом дежурстве, Алексей Яковлевич заранее готовился воспитывать.

А воспитывать он умел. И хотя сам Алексей Яковлевич срочной службы избежал, пройдя в училище с первого раза, с лейтенантских лет он усвоил простую истину: солдату в пограничном дивизионе больше всего не хватает еды и сна. Ради них воин ПВО на всё пускается. На этих, вместе с общественным мнением, трех китах и строился его фирменный подход.

Провинившийся… или не провинившийся, а так, нужный для подобного случая человек заводился после отбоя в канцелярию (на боевом --">