Владислава Юрьевна Бурносова - Игра под названием жизнь

Ведь самое интересное в играх — это менять правила. Как думаешь, мы сможем вместе придумать новые правила для твоей игры?

Девочка кивнула. Она прижималась к бабушке. Такой родной, тёплой, знакомой. И ей казалось, что нет в мире более спокойного уголка, чем эта яблонька, этот сад. И даже ветер, играющий зелёной листвой, свой. Родной и безопасный. Нужно просто поменять правила игры. Как всё просто!

А старый сад шумел. Скрипели ветви берёз, а им в такт отзывались качели, которые повесил дедушка. Можно сидеть на них, болтать ногами, читать любимую книжку и есть яблоки. А если раскачаться, то можно взлететь высоко-высоко, туда, где пушистые облака вновь закрыли солнце и сидят, хихикают, глядя на то, как солнце, ворча, пытается пробраться сквозь сонное летнее марево.

Таким Мария Петровна и запомнила это место. Качели, сад, бабушкины руки в морщинках, ягоды из компота, пенки от варенья и ощущение невероятной непостижимости этого мира. Казалось, что горизонт бесконечен. Ты можешь бежать, бежать, и всё равно никогда не найдёшь его. И ещё казалось, что проблемы решаются очень легко. Достаточно лишь поменять правила игры, и вот уже ты победитель, а не проигравший.

Мария проснулась. Взрослая, знающая, что у горизонта есть конец. Понимающая, что мир — это то место, где есть не только качели и сладкие яблоки. Но всё ещё мечтающая хоть на миг вернуться туда, где запах корицы мог спрятать её ото всех невзгод этого мира.

Она пошевелилась, разминая затёкшую спину. Придя с работы, Мария Петровна открыла дверь, почему-то не с первого раза попав ключом в замочную скважину. Сняла пальто. Пожалуй, впервые в своей жизни не повесила его аккуратно на вешалку, а бросила в коридоре на тумбочке. На негнущихся ногах дошла до комнаты, присела возле дивана на пол. Взрослая, умеющая решать свои проблемы женщина. Сильная, не раз попадавшая в ситуации, когда люди делали больно ради того, чтобы сделать больно. Она верила, что есть справедливость. Что есть нечто, этой справедливостью управляющее. Но сегодня в ней словно что-то сломалось.

Мария Петровна положила голову на диван. Она вновь заснула, и снился ей бабушкин сад, та самая яблоня, качели, бесконечный горизонт.

— Бабушка, я проиграла, — прошептала взрослая Мария Петровна, кладя руку на шершавую кору яблони.

Она сбросила туфли, пошла по траве босиком. Дошла до любимых качелей, оттолкнулась. Вначале робко и несмело, а потом всё сильнее и сильнее. И вот уже качели несут её к бесконечному. Мария вытянула руку и дотронулась до линии горизонта. Она была влажная и солёная, как и слёзы, которые текли по её щекам.

— Не плачь, Машенька. Ты не одна. Даже если мир уходит из-под ног, если кажется, что нет никого рядом, помни: где-то в церкви кто-то молится за тебя. Ты никогда не узнаешь, откуда придёт помощь. Но она придёт, Маш. Обязательно, — прошелестели листья.

…В тот вечер на службе отец Николай увидел Ваньку. Он стоял чуть в стороне перед иконой Божьей Матери, освещаемый огоньком лампадки. Не молился, нет. Просто наблюдал.

На лавке у противоположной стены сидели девочки. Одна из них заснула, положив голову на плечо подруги. Остальные напряжённо наблюдали за происходящим. Лёгкий ветерок, временами залетавший в храм, волновал пламя свечей. Он всё видел, слышал и чувствовал. Он знал, что уснувшая девочка плакала весь день, не желая мириться с тем, что в мире существует не только добро. Что Ванька весь день бродил по городу и бесконечно думал. Смотрел на небо, опускал руки в воду фонтанов, чтобы почувствовать, как холодные иголочки колют руки. А потом вновь пришёл в храм.

В конце службы к отцу Николаю подошли девочки.

— Батюшка, мы понимаем, что время позднее, но Мария Петровна рассказывала, что после Пасхи можно в колокола звонить. Мы не звонить, просто постоять наверху и послушать. Можно?

…Они поднялись на колокольню. Перед ними расстилался город. Словно кто-то построил уменьшенную модель, где всё двигалось, жило, дышало. Мария Петровна прижалась спиной к холодной побеленной колонне и поняла, что не сдвинется с места: она боится высоты.

Дети радостно вместе с батюшкой звонили в колокола, а она старалась не смотреть вниз, цепляясь пальцами за перила. Дыхание перехватывало, руки дрожали. Качались тросы, колокола. Лучи солнца отражались от металла, то и дело шустрые зайчики бегали по перилам, колоннам, стенам. Мир вертелся в калейдоскопе событий, а она наблюдала и внутренне --">