Екатерина Шерга - Подземный корабль

Быстро темнело. Навстречу Морохову попался рекламный человек, одетый петухом, с красным плюшевым гребнем. Завершив рабочий день, он сосредоточенно и зло говорил по мобильнику. Возле Макдоналдса торговец советским прошлым упаковывал в спортивную сумку свое бархатное барахло, через его руку были перекинуты плоские Ленины, вышитые на вымпелах.

— Вы зря проходите мимо! — закричали ему в спину. — Все-таки купите шиншиллу! Есть цвета бежевый, фиолетовый, сапфир. У вас не будет трудностей, она ест изюм и сено.

Вот уже Садовое кольцо. Поток людей обтекает автомобили, скопившиеся, словно черные валуны. Среди них и его машина, скоро она начнет движение, и мимо будут мелькать окна, сначала медленно, потом быстрее, как страницы, которые переворачивают. Все-таки вернется он когда-нибудь или нет?

У его жены тоже была шиншилла. Ее звали Мэрилин.

Эпилог

Продолжение беседы лондонского дизайнера сэра Эндрью Малькольма Мелвилла с корреспондентом журнала «Homes&Garden». Данный эпизод не вошел в окончательный вариант статьи.

…После того как в 2003 году я уехал из Москвы, я был уверен, что никогда не увижу больше своего русского заказчика. И вдруг на прошлой неделе я совершено неожиданно сталкиваюсь с ним в центре Лондона, при входе в ресторан Nobu. Я поздоровался. Он довольно холодно кивнул в ответ. Что ж, мы не виделись восемь лет, возможно, он даже не узнал меня. И я решил не навязывать ему свою компанию.

Об этой встрече я тут же сообщил нашему общему знакомому Энтони Уилсону, известнейшему издателю, выпустившему недавно такой великолепный альбом, посвященный ранним прерафаэлитам. Оказалось, что все эти годы он поддерживал постоянные контакты со Славой М. и даже взял на себя труд ввести его в лондонские круги. Тони много общается с русскими, они ему доверяют. Во время одного из ужинов — хотя, если судить по времени, когда это происходило, мероприятие можно было уже назвать завтраком — ему с веселым смехом рассказали массу интересного о моем бывшем клиенте. Оказывается, в России вокруг фабрик и магазинов господина М. или чего-то, что ему ранее принадлежало, разразилась настоящая война — фейерверк выстрелов, криминальные эксцессы. В силу прославленной на весь мир специфики русского бизнеса вся собственность бывшего моего клиента была записана на некое подставное лицо. На человека из глубин Азии, афганского беженца, в чьей сложной судьбе отразились все драматические противоречия нашего века. Звали его Мамад Мансур. Я запомнил это имя, потому что моего последнего клиента из Эмиратов тоже звали Мансуром. Мамад сражался в рядах талибов, потом бежал из Афганистана в одно из соседних государств и на одном из этапов этих печальных странствий за двадцать долларов продал свой афганский паспорт, который после дальнейшей перепродажи попал в руки моего московского клиента. По словам Тони Уилсона, господин М. с восторгом рассказывал ему об этом документе: страницы с водяными знаками, но при этом заполненные от руки чернилами каким-то безвестным чиновником в каком-то безвестном кишлаке.

Так вот — совершенно случайно перед своим бегством из России мой бывший клиент встречает этого Мамада Мансура. Он открывает афганцу, что тот по документам является владельцем собственности на многие миллионы долларов и ничто не помешает ему вступить во владение. Но есть один вызов — ему придется начать борьбу с достаточно могущественными людьми. Там был какой-то претендент из структур государства… Даже и не записывайте, умоляю, кажется, он не вышел живым из этой криминальной войны… Вроде бы афганец не смутился и даже обрадовался возможности вновь пострелять. В результате там началось что-то невероятное в стиле Чикаго тридцатых годов.

Признаюсь, я был очень благодарен Тони Уилсону за такую превосходную историю и даже простил ему то, что в своем альбоме о прерафаэлитах он уделил слишком мало внимания сочетанию в их картинах античной и христианской мистики. Говорят, что в Голливуде собираются снимать боевик об этих московских событиях.

--">